А как же заниматься этим только для себя? Куда и для чего использовать полученную информацию? Этому же командованию, от которого фактически сбежал? Пустое!
Поэтому он отогнал эту мысль от себя. Такого он не сделает. По крайней мере, пока не найдет нормального применения такой деятельности.
Уголек так и не появился больше в роте. Стрелку его очень даже не хватало. Не хватало его расспросов, его неподдельного интереса к тому, что рассказывал Мурат. Теперь получается, что и поговорить — то толком ему не с кем. Даже новости узнавать ему теперь было не от кого.
По слухам и разговорам в роте, а официально вообще никто ничего не сообщал, он знал, что его другу сделали несколько тяжелых операций. Значит, новые нацисты хорошо «поработали» над ним. Говорили, что он уехал на родину. Но, так это или нет, никто точно не знал.
Стрелок уже начинал привыкать к такому, как он считал домашнему аресту. Тем более, что он видел, как еще несколько разведчиков постоянно находятся в казарме. Их также не брали за линию фронта. Значит, он не один в «резерве».
Несколько раз его мысли возвращались к истории с Бородой и двумя его подручными.
«Все-таки ты размазня. Ведь тот может быть не только контрразведчиком. Но и, что гораздо хуже, разведчиком. И не важно, чьим. А руководство и не догадывается об этом. Ведь я не давал никакого повода для организации слежки за мной. Почти открытой и наглой слежки. Да и мое бездействие, уверен, он устроил. Не понятно только зачем. А что, если обратиться к руководству. И сообщить мои сомнения. Пусть разберутся. Если, даже, он честный парень, то тогда ему можно будет верить. Но остается пусть и небольшое, но сомнение в его честности. По крайней мере, по отношению ко мне. Но нужно еще раз хорошенько подумать, чтобы дров не наломать. И не опозорить честного человека».
Несколько раз на протяжении этих дней Мурат задумывался об этом. И все-таки он не решался сделать решительный шаг. Ведь в случае чего, Борода мог так отомстить ему, что мало не покажется.
***
Но, когда в очередной раз была сформирована группа для поиска без него, Стрелок решил действовать.
Он обратился к командиру взвода с просьбой предоставить ему увольнение в город. Тот не возражал. Но предупредил, чтобы все было нормально и без эксцессов.
У старшины он выяснил, как можно найти штаб командующего.
И отправился в поход. В поход за правдой, за справедливостью.
Уже в городе он заметил своих провожатых.
«Ну, ну! Посмотрим, что будет с вами дальше. Если, конечно, мои подозрения оправдаются», — подумал Мурат.
И бодренько зашагал дальше.
Штаб ополчения располагался на центральной площади в довольно большом по меркам этого приморского города трехэтажном здании. Скорее всего, здание было далеко не новое. Но, судя по фасаду, хорошо отремонтировано и обновлено. Теперь это называют евроремонтом.
В двух шагах от него в еще большем по размеры здании с таким же евроремонтом разместилась администрация пока никем не признанной республики.
На противоположной стороне огромной площади раскинул свои ряды самый большой в городе, а значит, и в республике рынок, который все называют просто базаром.
Он прекрасно видел, что двое сопровождавших его разведчиков почти не скрываясь, наблюдали за ним невдалеке.
«На боевом посту. Нормально пока».
Подумав так о прислужниках Бороды, и понимая, что через некоторое время они будут докладывать своему патрону о его прибытии, Мурат направился прямо к зданию штаба ополчения.
Открыв большую по высоте массивную дверь и войдя вовнутрь, Мурат оказался в широкой комнате — прихожей с высоким потолком, не менее трех с половиной метров.
Справа в стене располагалась дверь. Напротив входной двери широкая лестница вела на второй этаж.
Сразу за дверью размещался стационарный металлоискатель.
Стрелок прошел через него. Никакого сигнала прибор не дал. Да у него и не было при себе ничего металлического.
Справа от двери за письменным столом сидел молодой человек в камуфляже. Никаких знаков различия на одежде у него не было. Но Мурат сразу догадался, что это — дневальный. Тем более, что никого больше в помещении не было видно.
Мельком оглядев помещение, Стрелок заметил две видеокамеры, закрепленные в углах стены напротив входа.
«Так, меня зафиксировали».