– Она в курсе, что ты ее подозреваешь?
– Я так и не сказала. И сомневаюсь, что когда-нибудь скажу.
Кент кивнул и продолжил светским тоном:
– В общем, теперь ты видишь, почему я не испытывал желания жениться на твоей
сестре. Не хотел быть отравленным в первую брачную ночь. Да и в любое другое время
тоже, если подумать.
Я заставила себя улыбнуться:
– И все же король должен жениться.
– И традиционно возьмет невесту из дома Хальсингов.
Я просто смотрела на него.
– Ты, – добавил Кент, – единственная девушка брачного возраста из дома Хальсингов,
на которой я могу жениться.
Я продолжала пялиться.
– И вот, я пришел сюда сегодня, чтобы просить твоей руки.
Я наблюдала за ним еще одно долгое мгновение в оглушительной тишине. Мой
изучающий взгляд, казалось, не очень-то смущал Кента. Он не ерзал, не отворачивался.
Вообще не волновался. Лишь смотрел, серьезно и внимательно, и ждал ответа.
– Не очень-то хорошая причина, – наконец выдавила я.
Легкая улыбка смягчила черты лица Кента.
– Ты о традициях? Полагаю, ты права. Для тебя – не очень хорошая.
– Для тебя тоже. Я незаконнорожденная. Вряд ли это традиционный выбор короля.
– Да, и все, несомненно, придут в ужас, когда я вернусь в замок и объявлю о нашей
помолвке, – сказал он, будто я уже согласилась. – Мой отец…
– Твой отец! – воскликнула я, ибо на миг совсем забыла о лорде Мэттью. – Он изгнал
меня навеки!
Кент усмехнулся:
– Потому я и ждал коронации, прежде чем сделать тебе предложение. Отныне я король
и могу возвращать ко двору, кого захочу. Могу велеть оказать тебе радушный прием, и
отец обязан будет подчиниться.
Я горько усмехнулась:
– Твой отец не станет привечать меня при дворе, а у меня нет желания туда
возвращаться. Думаешь, я скучала по замку? Жаждала его роскоши и великолепия – и
интриг? Нет. Никогда. Ни одного денечка. Я счастлива здесь.
Теперь Кент изучал меня так же, как я его прежде.
– Как традиции – плохая причина для предложения, так и это не годится для отказа, –
медленно протянул он. – Я был наследником принца. Я всю жизнь прожил в тени
политики. Я видел дружбу, браки, всевозможные союзы, основанные исключительно на
выгоде. И предполагал, что моя собственная жизнь будет ограничена теми же
рациональными мотивами. Я мог бы порадовать отца, хоть завтра женившись на Меган
Трегонийской или Лизе Велидорской, которую он тоже одобряет. Но я король, – еще
медленнее сказал Кент. – И благосостояние моего королевства зависит от моих здравых
суждений и ясного ума. А это, в свою очередь, зависит от того, насколько я счастлив. И я
уже очень давно знаю, что мое счастье зависит от тебя. – Кент вдруг резко и напористо
наклонился через стол: – Я был человеком, прежде чем стать королем. И я полюбил тебя.
Будь я крестьянином в Котсуолде, то желал бы, чтобы ты была рядом, помогала мне вести
196
197
дела, растить детей и готовить скот для отправки на Файлинскую ярмарку. Желал бы,
потому что люблю, и моя жизнь без тебя оказалась бы много труднее. Теперь, когда я
король, я хочу, чтобы ты была рядом и помогала мне перехитрить наместников, вершить
суд и принимать решения об объявлении войны. Признаю, эта задачка посложнее. Но по
сути – та же самая. Разделить с человеком жизнь, любить его и принимать его любовь. Не
решай, хочешь ли жить в деревне или в замке. Реши, хочешь ли жить именно с этим
мужчиной, и тогда сможешь ответить: да или нет.
– Да, – сказала я и тут же огляделась в поисках того, кто это произнес.
Кент откинулся назад, широко улыбаясь:
– Замечательно! Днем я встречусь с твоей бабушкой, а завтра мы можем уже
отправиться в Оберн.
– Подожди…
– Можем и подождать несколько дней, – довольно согласился он. – У тебя наверняка
есть здесь незаконченные дела, люди, с которыми нужно проститься…
– Нет, в смысле… подожди. Я ведь даже не подумала…
– То есть ты не уверена, что хочешь за меня замуж.
– То есть я не думала об этом до сего момента! Мне даже в голову такое не приходило!
Ты целый год там плел интриги, но я была здесь, в деревне, привыкала к спокойной
жизни…
– Ты меня любишь? – спросил Кент. Я затихла. – Все остальное – лишь блеск и
мишура. Главное – любовь. Как только определишься с этим, дальше все становится ясно.
Я думала о неоднозначной, порочной, сверкающей жизни при дворе и гадала,
действительно ли принять решение так просто. Последний год я была счастлива здесь, в
окружении друзей и милых забот. Однако часть моего сердца осталась в другом месте. Я с
нетерпением ждала писем от Элисандры и Анжелы, жила ради историй о мире, который
оставила позади. Если бы лорд Мэттью отменил приговор, я бы с радостью вернулась –
гостьей, коей и была когда-то. Или нет? Прежде я уже боролась с кознями лорда Мэттью и
не желала вновь становиться их жертвой.
Становиться королевой мне тоже не хотелось. Да я даже представить не могла, что мне
когда-нибудь выпадет подобная роль. Кент может говорить что угодно, но эта часть
неотделима от его предложения – не получится быть просто его женой. Кент не какой-то
крестьянин, считающий бушели зерна и поголовье рогатого скота. Его жизнь гораздо
сложнее.
Но будь он крестьянином? Тогда бы я за него вышла? О да, не задумываясь. Чтобы
видеть это милое серьезное лицо каждый день своей жизни; полагаться на его добрый
нрав, большое сердце и непоколебимое чувство ответственности. Чтобы он смотрел на
меня – внимательно и с надеждой, вот как сейчас, – и я знала, что в моей власти заставить
его блаженно сиять. На такую жизнь я бы согласилась в любую минуту, в любой день. Я
могла бы полюбить кого-то другого, Кент мог бы отыскать себе другую королеву, но это
был бы вторичный выбор. Который бы не принес нам того же безграничного счастья.
– Я люблю тебя, – наконец признала я.
– И станешь моей женой?
– Да.
Следующие несколько часов суматоха царила невообразимая. Свадьба Элисандры
прошла еще спокойно по сравнению с нынешним волнением и неверием. В нашу деревню
явился король, чтобы забрать из таверны одну из разносчиц и сделать ее королевой! С
такой историей ничто не сравнится. Пировали и принимали поздравления всю ночь.
Клянусь, каждый сельчанин в какой-то момент приблизился к нам, дабы коснуться моей
руки и поклониться правителю. Дарбин не стал бы счастливее, даже если б каждый день
отмечался Солнцеворот. Казалось, его не расстроило даже то, что я работала свой
последний день, а поздно вечером Дарбин настойчиво вручил мне последнюю оплату,
197
198
пока его жена рядом готовила лучшую комнату, а крестьяне все еще угощали короля
выпивкой.
– Никогда не знаешь, когда пригодятся лишние деньжата, – заметил Дарбин, укладывая
еще одну пачку купюр рядом с первой. – Даже королева время от времени должна
покупать что-нибудь, о чем нельзя сказать мужу.
Я подалась вперед и чмокнула его в губы:
– Не говори жене.
Дарбин поцеловал меня в ответ:
– Не говори королю.
Наутро мы отправились навестить мою бабушку. Нас сопровождали двенадцать
гвардейцев, что прибыли вместе с Кентом и ожидали перед таверной, пока он делал
предложение. Я с радостью обнаружила среди спутников своих старых друзей, в том числе
Клуата и Шорро.
Теперь, когда я достигла такого высокого статуса, Клуат вел себя со мной крайне
сдержанно, но Шорро, наверное, не был бы счастливее, даже если бы его самого приняли
в королевскую семью. Он верст пять проехал рядом и потчевал меня рассказами о
событиях минувшего года. Я смеялась до изнеможения. Кент все косился на меня и при