— Да как же это у него получилось-то? — пролепетал Флор, ни к кому, впрочем, не обращаясь Нашелся доброжелатель, залепетал в ухо. Казалось сам наэлектризованный воздух казино рождал эти звуки.
— Так ему «роэд флеш» с подачи пришел! Редкая, невозможная удача.
Флор повернул голову и увидел вдохновенное лицо соседа. Глаза его были полузакрыты, виски взмокли, на веки, словно ощутимая тяжесть, легла тень.
— И что — каждый «роэл флеш» стоит сразу сто сорок тысяч? — не поверил Флор.
— Это как фишку поставить. Я вижу, вы новичок? Ставить надо с умом. Он, изволите видеть, — уважительно шептал сосед, — поставил на «ANTE». Посмотрел в карты — есть игра! И подтвердил. Поставил на «BET» — удвоил. Еще «бонус»- тут он как бы подстраховался. А ему сдали «флеш роял» — с ума сойти.
Флору стало муторно, нехорошо. И выражение это дурацкое — «изволите видеть» — казалось здесь вполне уместным, что тоже было неприятно. Неужели он бы тоже мог так восхищаться чужой удачей, и лебезить перед ней, и говорить незнакомому человеку — изволите видеть? Бред!
— Только ему всех денег не дадут, — продолжал шептать сосед. — Выплата бонуса делается в зависимости от комбинации. И потом, на этом столе наверняка имеются ограничения.
И действительно, на зеленом сукне, откуда ни возьмись, появилась табличка: «На этом столе максимальный выигрыш двадцать пять тысяч долларов».
— У, да здесь большая игра! — сказал Левушка, подходя к столу. — А ты все смотришь. Садись, играй. Тебе тоже повезет.
И Флор сел за стол. Не будем подробно описывать эти три часа, которые он провел за игорным столом — часы опасные, обидные, грозные, уничижительные, когда желудок, а может сердце, проскальзывает куда-то вниз, и летит промеж ног не просто на пол, но ниже на первый этаж, и потом подпрыгивает, как мячик, и возвращается на место. Вот как!
Пил… Не то, чтобы вино лилось рекой, но выпил больше обычного и, как не странно, совершенно не опьянел. И выиграл, черт вас возьми всех! Не такую баснословную сумму, как Виктор, но столько Флору и не надо было. Он не хотел получать столь значимый подарок от судьбы именно в казино. Для этого были куда более важные и значимые места.
Разные карты были на руках: и пара, и две пары, и порядок, один раз даже «Four of a Kind» пришел — редкая и выгодная комбинация, но «флеш роял» не было.
А напротив, слева от крупье, сидел этот самый тип, которого сегодня нашли в крапиве. Сидел и буравил Флора глазами а потом сел рядом. Мужику явно не везло, и с горя он усердствовал с выпивкой. Он ненавиел весь мир, а заодно и Левушку, хоть тот и не принимал участия в игре. Он посматривал на него так, словно давно его знает, и он-то и есть его главный враг.
— Кто это? — спросил Флор тогда Леву шепотом.
— Не знаю. Какой-то псих. И видно он очень не любит проигрывать.
Потом Лева куда-то делся, Флор опять остался за столом без присмотра и поддержки, а крапивый мужик — глаза от злости у него совершенно обесцветились, переключил свою неприязнь на него. Он вдруг задышал Флору в ухо и вначале негромко, а потом все возвышая голос, стал бубнить:
— Ты увел у меня семьсот баксов. Понял? А может быть и восемьсот.
Флор вначале отмалчивался, а потом не выдержал:
— Как я у тебя могу что-то увести, если мы играем против дилера. Это у тебя казино деньги увело, а не я.
Незнакомец вскочил на ноги и громко крикнул, указывая на Флора:
— Он у меня смотрел в карты. Каждую игру он ночевал в моих картах. Это нарушение правил! Идем в покер-клуб, и там разберемся — кто прав! Будем играть без всяких дилеров!
Потом пошла нецензурщина. Незнакомец был пьян. Естественно, его вывели из зала. Двигаясь к двери, он обернулся, смерил Флора ненавидящим взглядом и приспел:
— Я тебя еще найду.
Когда Флор увидел труп в крапиве, он первым делом на Левушку посмотрел, но тот не ответил ему взглядом. Ладно, не до этого. Флор бросился в машину и помчался в Кашино, а когда вернулся назад с милиционером, то был совершенно уверен, что Лева обнародовал свои знания о покойном, сказал всенародно — я, мол, там-то и тогда-то видел этого человека.
А Лева промолчал. Более того, при опросе он твердо сказал милиционеру, что никогда не видел раньше покойного. Может быть, Лев его просто не узнал? Это очень вероятно, потому что в тот вечер Левушка вообще не играл и держать в памяти всех психов, которые проигрываются, вообще не возможно. Конечно, Флор мог напомнить. И мог подробно рассказать милиционеру при каких обстоятельствах и где видел убитого. Но он не стал этого делать. Всякому ясно, что опрос носил чисто формальный характер, потому что уже появилась версия об убийцах — двух амнистированных уголовниках. Зачем в таких обстоятельствах светиться?
Да и стыдно было рассказывать лопоухому Зыкину и всему честному народу, как Флор на искусство деньги зарабатывает! И почему бы милиционеру не предположить, что убитый явился в Верхний Стан деньги проигранные назад требовать. Дальше воображение легко дорисует картинку: гроза, дождь, как из ведра, Флор и потерпевший пошли для крупного разговора под кровлю собора, там разругались в дым, и один другого спихнул.
Нет, пусть лучше с амнистированными опер разбирается. И потом, задним числом, Флор совершенно не уверен, что убитый смотрел на него и Левушку каким-то особенным взглядом. Убитый тогда проиграл, он был пьян, и решил сорвать зло на первом, кто подвернулся под руку.
И вообще… работы сверх головы, жара, все растет-колосится. Только бы успеть! А ввязываться в беседы с опером, это поставить под срыв всю работу.
9
Первое, что сказала Инна Левушке, когда после разговора с милиционером он явился в дом, было:
— Зачем ты сказал Марье про зажигалку в виде пистолета? Тетка твоя, конечно, дура, но не настолько, чтобы поверить в эту ложь.
Лев прямо опешил. Вчера еще головой кивала, улыбалась сладко, когда он тетке про Артура рассказывал, а тут вдруг упреки да еще с такой раздражительностью. Ну, напугал тебя вид трупа, такое кого хочешь напугает, но зачем же бочки катить?
— Где ты, собственно, увидела ложь? У Артура действительно есть такая зажигался. И Лидия в самом деле исцарапала ему лицо. В чем, правда, не сознается.
— Она была пьяная в дым. Что она может помнить, — проворчала Инна. — А Марью ты своими рассказом только насторожил. Ее без труда можно было уговорить, что весь этот бред с незнакомцем и пистолетом ей просто приснился. А ты признал, что веришь каждому ее слову. Теперь она начнет копать, выспрашивать, наговорит с три короба всякой ерунды.
— Слушай, прекрати! Я еле на ногах держусь. Принеси что-нибудь холодненькое из холодильника. Только не пива.
Инна пошла на кухню и вернулась с яблочным соком. Наполняя стаканы, она хмурилась, морщилась, словом, всем своим видом выражала крайнее недовольство.
Лев залпом выпил сок, отдышался, расслабился. Он не хотел ссориться, но оставить Иннины упреки без ответа тоже не мог. Он знал, что она все равно вернется к этому разговору и поведет его в еще более драматических тонах. Инка — лучшй в мире мастер устраивать истерики.
— Тетя Маша вовсе не болтлива, — сказал он, наливая себе еще соку.
— Как бы не так, — тут же отозвалась Инна. — Она уже расспрашивала меня… Пристала, как банный лист.
— О чем?
— Какие у Левушки враги? Требовала объяснений. Назови ей имена всех нехороших людей, которые могли бы Левушку ненавидеть. И не связан ли ее драгоценный племянник с криминальным миром?
На щеках Льва заходили желваки.
— В нашей стране каждый бизнесмен в той или иной степени связан с криминальным миром. И я не понимаю, чем тебя так раздражают вопросы тети Маши. Она меня любит и боится за меня. Между прочим, не без основания, и ты это знаешь.
Лева вздохнул и с отвлеченным видом стал обозревать прекрасный, открывающийся с террасы пейзаж. Он имел все основания беспокоиться. Зависло над его фирмой одно дельце трехлетней давности. Левушка считал, что сполна расплатился за кредит, а на том конце вбили себе в голову, что с процентами произошла большая неувязка.