Там, где был прилет, должен быть и отлет. Он и состоялся примерно через год. И все произошло в обратном порядке: сначала полет из Кали в Боготу, а затем все тем же Эйр Франсом в Москву. Годовой билет с открытой обратной датой, который мне был вручен в Москве год назад, оказался безумно дорогим: 5200 долларов, хотя место было в экономическом классе. Аэрофлот в то время продавал такие билеты много дешевле, чем за две тысячи долларов. На вопрос, почему мне купили такой дорогой билет, последовал ответ "А ты что, сам не понимаешь?"
Так что я летел уже с полным пониманием, тем более, что те же самые вещи на Родине стало обыденным явлением к тому времени. Часть пути от Кали до Боготы мне не запомнилась ничем. Переезд в международный аэропорт прошел быстро и гладко. На входе меня опять ощупали, снова справились, что за штука торчит у меня из кармана куртки и успокоились, увидев все те же очки. Памятуя печальный результат со своей сумкой-чемоданом по прилете и наслышавшись, что чемоданы частенько теряют, я решил весь свой багаж тащить с собой: меня особо волновала судьба двадцати килограммов книг, которые я повез с собой для работы, потому что я знал, что потом мне их брать будет негде. Оказалось, что такой багаж Эйр Франс разрешает везти с собой в кабине (позднее они ужесточили правила провоза ручной клади). Я потащил этот багаж, большую тяжеленную сумку с книгами и злополучную полиэтиленовую полосатую сумку-чемодан к залу ожидания. По дороге встретился пост контроля, где меня ощупали, сказали поставить сумки на прилавок и открыть их для досмотра. Сумки были набиты сверхплотно, и я не ожидал ничего хорошего от этого поиска, потому что потом мне надо было их как-то закрывать, что ранее было проделано вдвоем с моим колумбийским приятелем с большим трудом. Девушка лет двадцати пяти, в форме, неторопливо начала вытаскивать мое барахло из сумки, пока не наткнулась на бумажный рубль советских времен, случайно завалявшийся между книгами.
– Что это? – с любопытством спросила она.
– Советский рубль, деньги из России, – ответил я и добавил: – если нравится, то могу подарить.
– Мне?! Это?! В подарок?! А сколько он стоит?
– Да ничего не стоит, он уже не действующий. Это просто подарок вам.
Взволнованный страж порядка не стала дальше осматривать мою сумку. Только для формальности она приоткрыла вторую сумку и тут же закрыла ее. После чего помогла мне донести одну из сумок до следующего поста, подвела к своей подружке, что-то ей сказала, и подружка пропустила без особого досмотра. А говорят, что советский рубль был деревянный и не стоил ничего. Попробуйте получить такое за доллар!
Посадку самолета в Каракасе я помню смутно, а вот пересадка в Париже на московский рейс запомнилась хорошо. Вылез я со своими сумарями из самолета, с трудом их волоча в руках, и направился быстро на второй этаж, где должна была быть посадка. Как вдруг на лестнице меня кто-то цепко ухватил за руку и остановил. Оказалось, что держит и сурово разглядывает меня сухопарая француженка лет тридцати пяти. А рядом стоит здоровенная негритянка. Сухопарая дама начала меня о чем-то спрашивать по-французски, потом по-испански, но видя, что толку от меня не добьешься, перешла на английский язык. Не предъявляя никаких удостоверений, что, вроде бы, она должна была сделать, она настырно повела допрос. А я настолько ошалел от этого, что только потом подумал, что следовало бы сначала потребовать от нее предъявления документов, а не отвечать на глупые вопросы.
– Откуда вы прилетели?
– Из Колумбии.
– А куда летите?
– В Москву.
Похоже, что сердце француженки зашлось от счастья: наконец-то ей попался связной между российской и колумбийской мафией! И дальше начался настоящий допрос, о каких я читал у диссидентов, прошедших школу допросов в КГБ. Вопросы задавались повторяющиеся, с небольшими вариациями, каждый раз в ожидании малейшей зацепки или противоречия. Но в целом эти вопросы выглядели ужасно глупо.
– Так откуда вы летите?
– Из Колумбии.
– А почему вы оттуда летите?
– Контракт закончился, возвращаюсь домой в Россию.
– А зачем вы улетаете из Колумбии?
– Домой возвращаюсь.
– А что вы делали в Колумбии?
– Работал по контракту в университете на отделении математики.
И в том же духе еще два десятка вопросов. После чего начался новый круг вопросов, посвященный проблеме, почему же я лечу в Россию. Ответ, что возвращаюсь домой, потому что закончился контракт, а живу и работаю я в России, удовлетворил мадам ноль ноль девять только после многократного прокручивания. Все это время она меня цепко держала за руку и так напористо вела допрос, что я даже не поставил свои весьма нелегкие сумки на пол. Наконец она перешла к новой серии вопросов:
– А что вы везете с собой из Колумбии?
И тут, озверев и от тяжелых сумок, и от идиотских вопросов я, глядя ей в лицо, без тени улыбки сказал:
– А что можно везти из Колумбии? Там только наркотики дешевые, остальное или никуда не годится, или дорогое. Вот наркотики и везу!
Дама замолкла и с минуту разглядывала меня очень внимательно. После чего вдруг улыбнулась и, разжав свою хватку, сказала милостиво:
– Ну, идите.
Мне потом сказали, что я здорово рисковал, что эти ребята (девицы) шутки обычно не понимают, могли и повести на досмотр.
А дальше ничего особо интересного не было, за исключением того, что я побежал в парфюмерный магазинчик дьюти-фри купить обещанные жене духи Клима и еще что-нибудь. Я несколько раз повторил продавщице, что мне нужен перфюм Клима. Она понимающе махала головой и вытаскивала то одну, то другую коробочку. Наконец она вытащила что-то напоминающее коробки того самого Клима. Я сказал, что окэй, потом она напихала в кулечки еще какие-то одеколоны, помады и еще что-то, и я, счастливый от чувства выполненного долга, побежал на пересадку.
Первое, что я сказал своей жене при встрече было: "Я тебе купил твои Клима. Шестьдесят долларов коту под хвост! Как ты и заказывала!" Уже дома жена мне сказала: "Не хотела тебя огорчать, но знаешь, что ты мне привез? Какой-то крем! И какому коту будем мазать его под хвостом?"
Надо сказать, что мне не очень понравились эти обыски в Боготе. Конечно, про себя я оправдывал обыск ситуацией в стране, поисками наркотиков и т.п. Будучи воспитанным в советских понятиях, я считал что такой обыск допустим лишь по отношению к преступникам. Просто Колумбия это страна с богатыми криминальными традициями, а потому ничего особо удивительного в обысках нет. Когда я прилетел в Боготу в 2001 году, обысков уже не было. Однако они начались в США. После террористического акта одиннадцатого сентября в Нью Йорке полетел я в отпускное время домой. Пересадка была в Майами. Такого бестолково-огромного аэропорта, наверное, нет больше нигде в мире. Оказалось, что для того, чтобы пересесть на свой самолет, надо сначала полностью пройти пограничный контроль. Поскольку российским гражданам транзитная виза в тот момент была не нужна, то они выходили на американскую территорию без визы, как бы нарушая границу. Чтобы они не вздумали остаться в райских кущах, их встречал сопровождающий, который за ручку должен был провести их до стойки регистрации следующего рейса. От момента подхода к стойке пограничного контроля до стойки регистрации мы с провожатым бежали (действительно бежали!) по разным коридорам, пользуясь движущимися транспортерами, более получаса. После чего встали в длинную очередь, где каждого осмотрели и куда более тщательно, чем несколько лет до того в Колумбии. Пришлось расстегнуть брючный ремень, снять туфли, дать себя обыскать и проверить всё металлоискателями. Все запрещенное, к каковым относились маленькие маникюрные ножницы, крохотная маникюрная пилочка и прочие подобные предметы, было изъято еще в Боготе. Впрочем, обыск был странный. У меня в сумке была кастрюля, набитая пакетами кофе, в которую никто не заглянул, зато все мои трусы и майки были разложены на столе, так что вся очередь с интересом разглядывала интимную часть одежды советского профессора. Американская служба безопасности изображала поиск террористов очень тщательно. Я спросил одного американца: "А ручки шариковые разрешено с собой проносить?" Он ответил, чтобы я не задавал громко подобных вопросов, потому что в другой раз и их запретят. До этого я прочитал на Интернете обсуждения, что может послужить оружием, а также советы, что делать самолетной команде, если их самолет захватили террористы. Там рекомендовалось втыкать террористам в глаз всё, что можно воткнуть, и первыми по списку шли шариковые ручки. "Да, – подумалось мне, – а ведь если на самолет пройдет хорошо тренированный террорист, то он ведь и без всякого оружия сделает из кого хочешь отбивную. И каков же тогда надежный метод защиты от террористов на авиалиниях? Похоже, единственный: запретить перевоз людей!"