– А вот так тебе, завалялся у меня валетик червовый. – Прокомментировала девушка.
– Да откуда? Он разве не вышел в предыдущем круге?
– Так то бубновый был. – Рассмеялась Поля.
Она отвлеклась на секунду, поправляя капельницу, уменьшая скорость капающего лекарства. Система мерзким червем тянулась к локтю бледной и худенькой женщины, лежавшей на диване. Ее черные волосы ежиком топорщились на макушке, огромные впалые черные глаза блестели, обрамленные синяками. На ней была хлопковая зеленая пижама, одна рука лежала на подушке, другой она раскладывала перед собой карты прямо на диване.
– Оо, привет! Добрались, наконец–то. Двадцать две минуты вас ждем, между прочим. – Полина поднялась на ноги, глянув на наручные часики с потрепанным ремешком. Она обняла Марию Михайловну. – Хорошо все?
– Да, фруктов вон вам принесли, пирогов.
– Отлично. – Она улыбнулась Есении, проведя рукой по ее щеке. – Привет, красотка. Давно тебя не видела. Как жизнь? Когда твой красный диплом обмывать будем?
Есения смутилась. Мария Михайловна, крякнув, повела Полину на кухню, они договаривались сегодня сварить суп и сделать курицу с пюре.
– Доиграешь со мной? – Слабая улыбка мелькнула на лице Сашиной мамы.
– Конечно.
Есения села на место Поли, взяла ее веер и тихонько искоса посмотрела на женщину. Ирина Федоровна была бойцом, она и до этого всегда улыбалась, а теперь старалась это делать еще чаще.
«Вот бы мне вашу силу» – к горлу подступил снова ненавистный комок жалости.
Рассердившись на себя, девушка покрыла последнюю карту и отбросила все в отбой. С кухни доносились тихие разговоры, бурчание Марии Михайловны, стук ножа о деревянную разделочную доску, плеск воды. Бабушка навещала Иру Федоровну по мере возможности, другие соседи тоже им помогали, но все же, с хозяйством этой семье пришлось распрощаться, Саня не успевал работать и содержать корову, свиней и кур, да и деньги на лекарства нужны были. Однако, парень следил за домом, везде было прибрано, чисто, все было починено. Девушка только восхищалась им, но знала, что ему было при этом очень непросто.
– Сень, а ты Сашу видела? Он во дворе где–то. Сходи, поздоровайся. – Ира Федоровна проследила взглядом за последними картами, ушедшими в отбой. У нее карт не осталось, зато Есения умудрилась собрать целый веер.
– Да, схожу. Давно с ним не виделась.
Она поднялась, вышла в сени, сквозь прозрачную белую штору увидела на ступенях крыльца скрюченную фигуру. Выйдя, она молча спустилась и присела рядом, подправив под себя подол короткого сарафана. Саня сидел, сцепив руки в замок. Уставший вид, осунувшееся лицо, парень похудел за прошедший год, скоро от него вообще только тень останется.
– Привет. – Тихо прошептала она.
– Привет. – Парень поднял на нее пустые глаза. – Прости за видок, я задолбался сегодня немного. Отдыхаю.
– Понимаю. – Есения толкнула его плечом. – Как ты?
– Да ничего, жив, здоров. Домом вот занимаюсь. – Усмехнулся парень. В глазах его читалась грусть. – Слушай, давай немного помолчим посидим? Я очень рад тебя видеть, но, честно, я так устал. Можно, я хотя бы перед тобой не буду притворяться?
– Конечно. – Есения положила свою руку на сцепленные ладони парня. – Совсем все плохо?
– Поля говорит, в город надо ехать. Я бы и рад, но денег у нас нет. Предлагал дом продать, но ма ни в какую, говорит, куда мы вернемся, когда вылечится.
Есения вздохнула. Чужая боль, чужое горе остро отдавались в ее сердце, но она знала, что Сане сейчас намного больнее. Столько сил уходило на то, чтобы держать лицо перед всеми, в частности перед своей умирающей матерью, чтобы не разбивать ей сердце.
– Дорого лечение обойдется?
– Ну, сейчас просят хотя бы тысяч сорок, пятьдесят. На операцию, а потом еще капельницы эти покупать, палата, таблетки, тысяч двести встанет.
– А если всей деревне собраться?
– Просить ходить? Милостыню с протянутой рукой?
– Но ведь на кону твоя мама! В гордости ли сейчас вопрос?
– Нет. Сами не предлагают, я выпрашивать не буду. К тому же, чужое горе только на расстоянии все понимают, делом редко кто поможет. Эх. Мне бы первую сумму собрать, а дальше подумаю.