– Или где. – Вздохнул тот, садясь на переднее пассажирское сидение и пристегивая ремень. – Все купил?
– Да, погнали, а то наши уж заждались. Бабушка звонила только что, ждут. – Степан Алексеевич вывернул руль, выезжая обратно на дорогу. – Эх, жалко, дождь пойдет. Здрастье. – Он кивнул водителю встречной волги.
– Это кому ты?
– Не узнал? Джураев проехал. Волгу что ли купил себе.
Матвей задумчиво развернулся, глядя на пыль из-под колес серенькой волги.
***
Бутылек с медицинским спиртом упал с металлической тумбы на колесиках и разбился, образовывая на сером линолеуме лужу. По кабинету разнесся режущий нос резкий запах. Полина, прижатая грубой мужской рукой к стене, смотрела на расползающееся мокрое пятно, слезы накатывали на глазах, но она мысленно умоляла себя не начинать плакать сейчас.
– Я еще раз спрашиваю, заходил? – Слава встряхнул жену второй раз, схватившись за ее белоснежный рабочий халат, на плече затрещали швы.
– Никто не приходил ко мне сегодня вообще. Я не понимаю, про кого ты спрашиваешь. – Прошептала Полина. Ей было страшно смотреть в замутненные алкоголем глаза мужа, наполненные яростью и красными взбухшими капиллярами.
– Не лги! Все ты прекрасно знаешь, шлюха! – Закричал он ей прямо в лицо, брызжа слюной.
Полина замерла, мозг отказывался функционировать, тело перестало двигаться. Так было всегда, когда напившийся мужчина, разозлившись с какой-нибудь ерунды, припирал ее к стенке или швырял через всю комнату, как тряпичную куклу. Она чувствовала, будто это происходит не с ней, а с кем-то другим, незнакомым. Она догадывалась, про кого он спрашивал, но произносить имя того человека было подобно тому, что выдернуть чеку из гранаты. Стало бы еще хуже.
– Ты знала, что он приехал сегодня? Конечно, знала, Господи, я еще спрашиваю. – Он с силой повернул ее за подбородок, вынуждая смотреть ему прямо в глаза. – Если я хоть от кого-либо узнаю, что вас видели вместе, убью обоих. Ты поняла меня?
– Да. – Полина снова опустила глаза, теперь она могла смотреть только в треугольник его расстегнутой рубашки, из которого торчали черные волоски.
– Не слышу! – Взревел мужчина, встряхнув девушку вновь. Под его пальцами ткань медицинского халата не выдержала и все-таки порвалась.
– Да. – Немного громче ответила она.
Дверь скрипнула, привлекая внимание обоих. В проеме стоял Глеб, на секунду застыв, озадаченно глядя на происходящее.
«Господи, зачем ты пришел, уходи! Не смотри на своего отца, не смотри на меня. Я сейчас расплачусь, Господи» – Полина мысленно гнала своего пасынка из кабинета, но Глеб не собирался никуда уходить.
Парень прикрыл за собой двери, стараясь сделать это как можно тише, хотя крики Славы, наверно, переполошили весь фельдшерский пункт. Глеб знал, что отец, хорошенько набравшись, мог поднять руку на мачеху, но при сыне он старался не обижать свою жену. Однако сейчас что-то очень сильно его разозлило, что он и не думал отпускать ворот халата, лишь переводил шальной взгляд с жены на сына и обратно.
– Паап? – Он сделал медленный шаг вперед.
– Пошел вон! – Взревел мужчина. – Не смей вставать на защиту этой шалавы. Ты понял?
– Пап, успокойся, пожалуйста. – Глеб вытянул руки вперед, протягивая к мужчине ладони. – Никто не хочет неприятностей.
– Ты что? Отцу угрожаешь?
– Нет, я просто хочу, чтобы ты ее отпустил.
– Мало ли, что ты хочешь. Я тоже много что хочу, но молчу. – Мужчина еще раз встряхнул женщину в своих руках, голова Полины гулко стукнулась о стену. Сердце Глеба пропустило удар.
Парень даже не понял, что произошло, и как он это сделал, но вот он стоял у дверей, а в следующую секунду уже держал в руке ножницы, конец которых упирался в бок отца.
– Родного отца? Ножницами? Ради этой швали? – Мужчина медленно разжал руки. – Ах ты, гнида!
Он резко развернулся, хватая Глеба за горло. Пальцы сжимались тисками на шее все сильнее, воздух не желал поступать в легкие, из-за боли на глазах навернулись постыдные слезы. Глеб схватился за запястья отца, но силы были не равны, он никак не мог оторвать его руки от своей шеи. Позади Полина повисла на его плечах, в пустых попытках оттащить его от сына.