– Слава! – Молила она, сейчас мачеха не сдерживала слезы, они ручьями катились по ее опухшему лицу. Через дыру в халате просвечивала розовая футболка, Глеб сосредоточился на этом цвете, стараясь успокоиться.
– Что «Слава»? – Он больно и резко отпустил шею сына, толкнув его на кушетку позади. – Из-за тебя чуть сына не убил! Домой сегодня не приходи даже, поняла?
Ответа дожидаться он не стал. Хлопнула дверь, оставив двоих в небольшом кабинете с белоснежными стенами в режущей тишине.
– Ты как? – Спохватившись, Полина кинулась к небольшому холодильнику, стоявшему в углу. Руки тряслись, ноги были словно ватные, но она заставила себя созраться, достала из морозилки мешок со льдом и вернулась к Глебу. – На, приложи.
Холодный лед стрелой пробил нервы, затем медленно расползся по поверхности, охлаждая покрасневшую кожу. Парень зашипел, прищурив глаза. Полина присела на кушетку рядом с пасынком, мелькнула мысль, что на такой шум никто не пришел, странно.
– В здании нет никого. – Словно прочитав ее мысли, ответил парень. – Я еще бежал когда сюда, обратил внимание, что пусто в коридоре.
«Значит, не пришли еще. Ну и ладно, и хорошо» – подумала Полина, переведя взгляд в окно.
– Поль, давай уедем отсюда?
– Сдурел? – Женщина округлила глаза, отмахиваясь от парня рукой.
Конечно, она не раз думала об этом, бросить все, уехать, скрыться. Только не было места, где бы они смогли спрятаться. Ехать было некуда и не к кому. Без копейки в кармане нигде им бы ни были рады.
– А что? Что нас тут держит? Я вообще не понимаю, зачем ты вообще за него вышла? Ты что, настолько сильно его любишь?
– Все не так просто…
– Поль, да просто все, как дважды два. Ну что ты в этой деревне забыла? У тебя же в Москве все было! Зачем? Ладно, я, родился тут и помру тут…
– Не говори так!
– А что? Это же, правда. Я никакой жизни не знал больше. Но ты то?
– Все не…
– Не так просто? Объясни. Ну что, у него хер такой большой что ли?
– Глеб!
– Ладно, все. – Парень поднял свободную руку ладонью вверх, в знак примирения.
Ему жалко было Полину, она ему нравилась по-человечески. Всегда такая добрая, заботливая, она стала ему второй матерью и другом. Но с того самого дня, когда отец привез ее в их дом, он все никак не мог понять, почему Полина согласилась на такую жизнь. С каждым днем она чахла, очень сильно похудела, синяки под глазами от постоянного стресса становились размером с вселенную, она начала грызть ногти, ему казалось, еще немного, и от нее останется лишь тень.Глебу очень хотелось бросить все, эту жизнь, забыть всех жителей и уехать с Полиной туда, где их бы никто не знал и никто не стал бы искать.
«Вот я дурень! Без денег далеко ли мы уедем. Нужно срочно что-нибудь предпринять» – парень мысленно хлопнул себя по лбу.
Бросив мешок с подтаявшим льдом на стол, он соскочил под удивленный взгляд мачехи.
– Ты куда?
– Не сидеть же мне тут весь день. Пока. – Он вышел из кабинета, оставив Полину, предоставляя ей время побыть в одиночестве.
В дверях он столкнулся с фельдшером, коротко поздоровавшись, проскользнул мимо него. На улице хмурились тучи, погода была под стать внутренней буре. Мелькнула мысль, что еще дождя не хватает, тогда бы можно было раствориться, слиться с этой стихией. Но дождя все не было.
Мимо, поднимая за собой пыль, промчалась по дороге знакомая серая волга. Глеб проводил ее взглядом, свернул на соседнюю улицу, направившись в сторону дома.
***
Рядом притормозила машина. Из открытого окна доносилась какая-то попсовая песня о любви, парень пел, как ему нравится девушка и, его бы воля, увез бы ее на край света.
– Эй, сосед, подвезти? – Из того же окна высунулось бородатое круглое лицо кавказской национальности. – Еле на ногах стоишь. – Мужчина говорил с легким акцентом.
Слава затуманенным алкоголем взглядом посмотрел на Джураева и коротко махнул головой, пройдя мимо. Его хоть и шатало из стороны в сторону, но вид у него был озлобленный, а шаг более-менее твердый.