– Так собака участкового, конечно, все знают. – Кивнула Нина.
На душе скребли кошки, видимо, у всех были свои тайны, которые не давали покоя. Нине не хотелось грузить подругу вчерашним происшествием и высказывать про поведение Джураева, ведь у Поли своих проблем хватало, навозная яма с лихвой, через кроя выплескивалось. Нина вдруг вспомнила вчерашний разговор начальника с Глебом, интересно стало, чего хотел пасынок от Эдуарда Сомоновича. Любопытство все же победило.
– Поль, а Глеб каким-то боком с Джураевым связан? – Издалека начала она, следя за подругой.
– Боже упаси, – Полина даже перекрестилась. – Нет, они и не знакомы вроде. А чего ты спросила вдруг?
– Да не знаю, начальник в последнее время ведет себя жутко, лютует, держитесь от него подальше. – Нина задумчиво крутила в руке кружку с нарисованным тигром.
Девушка не стала говорить подруге о телефонном звонке, к тому же, она подумала, что могла ошибиться, или он говорил про другого Глеба, ведь он много с кем работает и из соседних деревень.
– Ох, а ведь Слава с ним сегодня в баню собрались и шашлыки делать. – Полина посмотрела на экран телефона, часы показывали половину одиннадцатого вечера. – Наверное, уже во всю всем кости перемывают за кружкой пива.
– Ой, мужики такие сплетники! Хуже баб.
– Точно, точно. – Полина согласно закивала. – Кстати, слышала, на Соловецкую соседи новые приехали. Вроде, городские какие-то, дом тут купили.
– Наша деревня популярна прямо! И что всем в городе-то не сидится?
– Не знаю. Зоя Игоревна говорила, что вроде как разорились и сбежали от налоговиков. Но ей доверять я бы не стала. Они с двумя детьми приехали.
– Жалко детей, если сбежали.
– Это точно.
Подруги сделали по глотку вина, Нина с наслаждением откинулась на спинку стула и вытянула уставшие ноги, покрутила ступнями. Ночь все сильнее обволакивала сонную деревню, даря прохладу, заставляя девушек кутаться в пледы.
***
Апчхи!
По двору разнесся оглушительный чих. Миха, стоявший у мангала, даже подпрыгнул от неожиданности, но, как ни в чем не бывало, продолжил дальше покручивать шампура с насаженными кусками сочной, маринованной свинины.
– Будь здоров. – Джураев протянул через стол стопку водки. – Простыл что ли? Лето на дворе, хотя, соглашусь, ночи еще прохладные. На вот, укутайся. – Он снял с ржавого гвоздя старую безрукавку и бросил Славе.
– Благодарствую.
– Да ты пей, пей. Все микробы сразу уйдут. Лучком еще закуси. – Джураевпододвинул пластиковый контейнер с маринованным в уксусе луком.
Слава вилкой подцепил несколько колечек, опрокинул в себя стопку паленой и закусил.
– Воот, молодец. Настоящий джигит будешь теперь! – Вторая стопка опустела. – Ну и вот, – продолжал Джураев. – А она стоит, потекла вся, еще бы немного и там бы сразу мне отдалась. Но, пень этот старый всю малину испортил. Приперся там, мне, говорит, колбаски грамм триста. Убил бы, Аллах не одобрит. Потом отмаливать грех этот. Оно мне надо? – Он повернулся в сторону мангала.
– Неа. – Миха мотнул головой.
– И я так подумал. Не надо. – Мужчина вздохнул.
– Вот из-за таких козлов наши бабы нам и не дают. – Пьяно качнулся на стуле Слава. – Пидарас этот Власов.
– Ты про кого?
– Про Степана.
– Тьфу, не поминай черта.
– Тоже верно.
Джураев снова разлил холодную водку по стопкам. Горячая кровь приятно струилась по венам, стало совсем жарко. Мужчина поправил на голове шапку с надписью «Баня», протянул стопку другу. Чокнувшись, выпили. Из новенького черного радио по двору разносилось томное «Гуляй шальная императрица».
– Миха! Покрути еще радио заодно, вместе со своими шампурами. – Джураев повернулся к мангалу. – Раздражает. – Снова обратился он к собеседнику. – Бабы все дуры.
– Дуры. – Кивнул Слава.
– Им бы дома сидеть да детишек воспитывать. Во, оставь! – Из радио полилась песня про черный бумер. – Хозяйство вести да мужа ублажать. А они что?