Оторвался от кружки.
— Эй… Эй, ты, слышь-ка, блаародный господин, как тебя там… парень, ты чё, сомлел, что ли?
— Дурак ты, — негромко, но отчетливо проговорил Наран.
Элвир стиснул в руке кружку так, что показалось — раздавит. Снова хлебнул вина.
— Что она говорила?
— Чё?
— Что она говорила перед тем, как… Что? Все вспомни, слышишь, слово в слово!
Палач нахмурился, собираясь с мыслями:
— Ну так, значит… я ей грю — выпей, больно ведь… а она, — зажмурился, тряхнул головой, — она… «Разве ему кто-нибудь облегчил страдания?» Вот, значит, как оно… А потом…
— … вот, значит… И все. А тебе это почто? Ты, может, знал ее?
Элвир промолчал.
Из кабака они вышли — вывалились, вернее было бы сказать, — сильно за полночь; Наран Элвиру вино подливал усердно, а тому, видно, было уже все равно — он, похоже, даже не замечал, что и сколько пьет, а Наран приговаривал: «Я, конечно, сумасшедший, но ведь не круглый же дурак! Что, не вижу, что ли? — тоска у тебя, по глазам видать… а ты пей, к утру проспишься — глядишь, оно и полегчает…» Непривычный к крепкому вину Элвир захмелел быстро — и окончательно замкнулся в себе, на нараново: «Ты, парень, ничего, ты расскажи — может, полегче будет…» — ответил глухо: «Ирис… Белый ирис…» И больше не говорил уже ничего.
— Приятель… слышь, парень, как тебя… Элвир! Ты как сюда добрался-то из своей ночной земли?
— Я? А-а… На коне.
— На этом… который с крылышками?
— Который — с крылышками. Удивительно содержательное описание, — мрачно заметил Элвир.
— Ты, слышь-ка… ты его только сюда не зови, не пугай народ. Вот за город выберемся…
Элвир хмыкнул:
— И как же выберемся, позволь спросить? Ворота заперты, стража…
— Не беспокойсь! В лучшем виде все сделаем! Стена старая, ну, камешки кое-где… того, выпали, словом. Так что пошли… э-э, приятель! Не туда! Ну вот, а по разговору вроде трезвый… Не, один ты у меня никуда не поедешь. Сам напоил, сам и доставлю, куда надо. В лучшем виде!..
При виде коня Наран, похоже, даже несколько протрезвел от изумления.
— Ничего себе… лошадка с крылышками…
Конь тихонько фыркнул. Элвир нетвердыми шагами подошел к нему, уткнулся лицом в шелковистую гриву, заговорил шепотом:
— Ты уж прости… видишь, я какой… не помогло мне, только хуже стало. Довези меня… до дома. Пожалуйста.
Конь покосился на него лунно-золотым глазом и, дотянувшись, легонечко куснул за плечо: в седле-то, мол, удержишься?
— Как-нибудь…
— Э, нет, — вмешался Наран. — Сказал — одного не пущу, значит, не пущу! Как бы тут в седло взобраться, а?
Крылатый конь обреченно вздохнул.
— Вот, государь, доставил я его, значится.
Саурон недоуменно воззрился на нетвердо стоящую на ногах парочку.
— Это… что? — с вежливой и несколько ехидной заинтересованностью спросил он.
Наран несколько смутился:
— Да вот… дело-то, в общем, такое, государь…
— Ладно, Повелитель, ну, напился мальчишка, подумаешь, — подал голос Сайта, — ну, голова с утра поболит маленько — это ничего, по опохмелке, прямо тебе скажу, я мастер…
Эрион только тяжко вздохнул, однако говорить ничего не стал.
— Я думал, ему полегче будет… — неуверенно оправдывался Наран.
— Ему — полегче? — раздельно переспросил Король, и Наран умолк окончательно: до него медленно начало доходить, где он находится.
— Так, — Саурон побарабанил кончиками пальцев по подлокотнику кресла. — Вот что. Вы, сударь… кстати, как вас зовут?
— Наран, вообще-то… кажется…
— Наран. Вы сейчас отправитесь спать. Вас проводят. А Элвир…
Король подошел к оставшемуся без поддержки Нарана, а потому слегка пошатывающемуся, юноше и набросил ему на плечи свой плащ:
— Повелитель, я беру его под свою защиту, — улыбнулся одними губами.
Саурон только руками развел:
— С древним обычаем не поспоришь! Он в твоей воле, Аргор.
— Король… не уходи.
Аргор скупо и невесело улыбнулся:
— Я и не собирался. Эрион принесет свое зелье — тебе нужно уснуть. А я пока здесь побуду.