Она проснулась поутру с тем же горьким, мучительным ощущением счастья — и в ужасе осознала: это — правда. Все прочее могло быть лживым наваждением, но это — правда. Вот зачем она нужна ему, вот зачем надо, чтобы она поверила в свой полуночный бред. Он получит свободу — а ей наградой станет его холодный издевательский смех: чего еще достойна глупая девчонка, обманутая бесстыдной ложью Врага? И только там, за Гранью, ей и будет дано до конца осознать свое безумие, только там она поймет, что все было не так, все — наваждение, ложь, бред, не было никогда ни того — крылатого, ясноглазого, ни хрупкой зеленоглазой девушки с горчащим на губах именем — Полынь, ни ее народа, ни медово-золотого, медвяного города в белой пене цветущих яблонь, ни черных крестов на ослепительно-белых скалах. А был — Враг, холодный и рассчетливый лжец, убийца, сеющий смерть и ненависть. И не лгали древние предания — ложью была только ее память…
Она натянула одежду, плеснула в лицо водой. Лорн поднялся, потягиваясь, сладко зевая во всю пасть, завилял хвостом: что, гулять пойдем?
— Нет, Лорн. Оставайся здесь.
Он тряхнул головой: не понял.
— Оставайся, — почти резко повторила она и, притворив дверь, сбежала по ступенькам крыльца.
…Она гнала коня к скалистому берегу, и сердце бешено колотилось в такт частому перестуку копыт.
Зачем ты хочешь убить себя?
Нет, не себя: свое безумие, ту ложь, которая завладела ее сердцем. Злые жгучие слезы текли по ее лицу, она досадливо вытирала их рукой, но снова соленая влага переполняла глаза.
«Ненавижу тебя, ненавижу, проклятый, Проклятый!..»
Она стояла на краю скалы под первыми робкими звездами.
— Слышишь?! Я ненавижу тебя! — крикнула отчаянно, — Я ненавижу тебя… мэл кори…
И, стараясь не смотреть на хищно щерящиеся внизу острые клыки скал, шагнула вниз.
…Медно-рыжий пес бежал по берегу моря, бежал так быстро, как только мог, песчинки забивались между пальцев, мелкие камешки больно ранили лапы, путались в шерсти, а он бежал, бежал, и густой морской воздух забивался ему в ноздри, он бежал, высунув язык, пересохший от жаркого дыхания, от соленых брызг, задыхаясь, хрипя от бега — бежал, и знакомый запах единственного родного ему существа, запах молока и меда, и горьких трав — этот запах ускользал от него, был только густой дух высушеных солнцем водорослей и соленой воды, соли и песка, и разогретого солнцем камня, и он остановился, а волны смывали знакомый запах, уносили его куда-то далеко в соленую воду, и тогда он завыл — отчаянно, тоскливо, обреченно, ощутив невероятную пустоту внутри…
…Шторма не было в ту ночь.
О государыне Анкалимэ и сыне ее Анарионе
«Государыня Анкалимэ, первая Правящая Королева Нуменора, рождена была от брака Алдариона-Морехода, сына Тар-Менелдура, и Эрендис Тар-Элестирнэ, дочери Берегара из Дома Беора, в году 873 II Эпохи. Эрендис была весьма рада рождению дочери, ибо по древним законам женщина не могла наследовать престол, и думала она, что желание иметь сына-наследника удержит ее царственного супруга от морских походов к берегам Покинутых Земель.
Однако обманулась она в ожиданиях своих; а так как была Эрендис горда и нравом обладала непреклонным, и не желала она уступить Алдариону ни в чем, сказала она: «Не стану я делить любовь супруга своего с Госпожой Уинен; и, если не желает он оставить свои корабли и моря, покину Арменелос и стану жить в одиночестве, как вдова или как женщина, мужа не знающая; и дочь моя будет пребывать со мной».
И стало так, что, когда вернулся Анардил Алдарион из плаванья, длившегося пять лет, — а было это в году 882, — не нашел он привета у супруги своей; и не хотел ни один уступить, и послужило это причиной разрыва между Алдарионом и Эрендис.
Потому и стало так, что не было у Тар-Алдариона сына-наследника, а лишь дочь Анкалимэ. И в году 883, приняв скипетр и власть, издал новый государь Закон ТарАлдариона, гласивший, что, буде не окажется у Короля наследников мужеска полу, власть его должна перейти к старшей дочери его; и, буде старшей в роду его будет дочь, а младшим — сын, и дочь не отречется от права наследования, суждено ей будет стать Правящей Королевой.
И так говорил государь Алдарион: «Взял я жену себе не из королевского рода, избрав ее по велению сердца своего; но ныне вижу, что это принесло мне лишь несчастья. Потому отныне единый закон для Дома Королей: пусть избирают они супруг и супругов себе только лишь из рода Элроса Тар-Минъятура, Сына Звезды». И стало по слову его; закон же этот получил название Закона Элроса, и все Королевы и Короли Нуменорэ после Анардила Тар-Алдариона свято соблюдали его.