— …и весть благая — слова Его: должно быть посланнику в Сирых Землях, и должно стать ему не царем, но наставником; не первым, но мудрым. Не для того придет он, чтобы стать властителем малых сих, но дабы стать одним из них, и делить с ними тяготы и беды, и быть для них светочем мудрости, милосердия и истины; не вести должно ему, но исподволь направлять деяния Элдар и Атани и помыслы их к той цели, которую предопределил им Творец их…
Тот, кто взглянул бы сейчас на Курумо, заметил бы — не смог не заметить — как при последних словах странное темное пламя вспыхнуло в его глазах.
И — погасло.
— …И должно посланнику Великих не в силе идти, но в мудрости; не сражаться, но вдохновлять; не призывать, но возрождать в душах Элдар и Атани осознание предназначения их, определенного Создателем…
Снова — вспышка ледяного темного пламени из-под ресниц; он делает шаг в сторону — и вот уже пусты белые плиты круга, словно сказанное было словами самих Изначальных. Был — и нет его: воплощение мыслей Великих.
…а эхо и тень ответят лишь когда спросишь их…
— Кто же отправится туда? — вопросил Король Мира. — Ибо могуч должен быть посланник, равным наместнику Моргота, но должно ему отринуть могущество и облачиться в одежды плоти, дабы стать подобным эльфам и людям и завоевать доверие их. Однако же это подвергнет его великой опасности, ибо померкнет мудрость его, и знания его умалятся, и будут смущать дух его страхи, и заботы, и усталость, ведомые существам плотским… Кто из вас, о народ Валар, отважится на это?
И опять, теперь — не таясь, так, чтобы видели все, медленно вышел вперед майя в бело-ало-золотых одеждах:
— Я приму бремя это на плечи свои, о Величайший, дабы свет Истины озарил Сирые земли, дабы воплощение свое обрели замыслы Творца.
И, гася жгучее пламя взгляда, склонился перед Королем Мира.
— Да будет так, — молвил Манве и уже собрался было подняться с престола, чтобы огласить волю Изначальных, когда юный и звонкий голос нарушил благоговейную тишину:
— Я пойду! — шагнул вперед Алатар; глаза его сияли — не о Враге были его мысли, он видел, что это едва ли не единственная для него возможность покинуть пределы Валимара, и упускать ее не собирался.
— Мне радостно видеть рвение твое, — ласково улыбнулся Манве горячности Сотворенного, — Да будет так.
Задумался, вспоминая:
— Но где же Олорин?
Странник в дымчато-серых и серебристых одеждах с темно-пепельными, падающими на плечи волосами пробрался вперед и склонился в глубоком поклоне:
— Какова воля Короля Мира? — с почтением и немалой робостью спросил он.
— Мы желаем, чтобы стал ты, Олорин из Сотворенных Ирмо Лориэна, третьим из тех, кто отправится в Сирые Земли.
Олорин заметно побледнел и впервые отважился поднять халцедоновые, серые с неуловимой голубизной, глаза на царственную чету:
— Не знает границ милость Великих; воистину, и помыслы, таящиеся в глубине души, не укроются от них. Близки моему сердцу Элдар, и печалюсь я о тех из них, что до времени обречены скитаться в Сирых Землях; и об Уманъар, лишенных благословенного света… Но я слишком слаб, Великие — я страшусь мощи Тьмы, и мне не по силам то, о чем говорил… — он запнулся, — Король Мира, то, для чего избраны посланники. Я прошу Светлых Властителей снизойти к моей просьбе и избрать более достойного для сего великого дела.
— Достойный найден. Нам отрадно видеть твое смирение, Олорин, и ведомо нам, что близки твоей душе Старшие Дети, и что скорбишь ты об участи тех из них, кто лишен благодати Света. Ведомый милосердием и состраданием, станешь ты водителем и наставником их; страшась зла, будешь ты тверд в борьбе с ним, и благословение Валар да пребудет с тобой. Да станешь ты — третьим из посланников Великих…
— Но не третьим по силе, — молвила Варда. Изумленный, Олорин поднял глаза…
…и встретился взглядом с Королевой Мира.
— Вы избраны из Валинора, дабы покинуть Благословенную землю, — говорил Манве, и голос его был как полнозвучный колокол, — дабы сразить зло, поднявшее голову в Эндорэ. И имя наречется вам отныне — Ведающие, Истари…
Затуманилось тревогой мальчишески открытое лицо Алатара — чья-то мысль коснулась его, и в мысли этой была тоска — невероятная тоска одиночества и утраты. Он оглянулся, скользнул взглядом по лицам майяр — и встретился с темным горьким взглядом майя из Западного Чертога, мгновенно задохнувшись от жгучего стыда — как же он мог забыть!.. и — как заговорить без позволения Короля Сулимо…
— О Король Мира, дозволь мне просить тебя! — отчаянно и горячо воскликнул Сотворенный, — Прошу, пусть моим спутником будет Палландо, друг мой, посланник Властителя Судеб!