Но чем же могут помочь Попов и Рыбкин?
И, словно угадывая этот вопрос, начальник минного класса продолжал:
— Броненосец сел на камни в Финском заливе у острова Гогланд. Он плотно сидит на гранитных рифах, получив несколько серьезных пробоин. Этот броненосец должен быть спасен до весеннего ледохода. Для этого необходимо вам, господа, осуществить связь с кораблем с помощью беспроволочного телеграфа. На эту экспедицию ассигновано десять тысяч рублей.
— Не может быть! — невольно сорвалось с уст изумленного Рыбкина.
В этот момент Попов и Рыбкин еще не понимали причины такой неожиданной щедрости морского министерства. На самом же деле расчет был прост: установление проволочной телеграфной связи подводным кабелем между Гогландом и Кронштадтом обошлось бы в пятьдесят — шестьдесят тысяч рублей и заняло бы очень много времени.
Попов попросил морскую карту, чтобы сообразить условия поставленной перед ним задачи.
— Расстояние от места аварии до ближайшего телеграфного пункта сорок верст, — сказал Попов и вопросительно посмотрел на Рыбкина.
— Будет работать на сорок верст! — веря в успех, сказал Рыбкин и, наклонившись к Попову, добавил шопотом:
— Десять тысяч — сумма, которая нам и не снилась! Мы будем работать лучшими приборами.
— Да, вы правы, Петр Николаевич! Надо доказать важность беспроволочной связи…
На другой день Попов и Рыбкин были в Петербурге. Здесь они договорились с начальником экспедиции капитаном Залевским о плане своих работ. Решено было разделить экспедицию на две группы. Одна из них, в составе Попова и Троицкого, во главе с лейтенантом Ремертом, построит станцию для беспроволочного телеграфирования на острове Котка у финского побережья[45]. Другая группа, в составе Залевского[46] и Рыбкина, отправится на остров Гогланд.
В условленный день, 1 февраля 1900 года, станция Попова была готова.
Гогланд тоже мог бы начать работу, но Залевский воспретил это делать до 10 февраля. Рыбкину предложено было начать работу станции именно в этот день передачей поздравительной телеграммы великой княгине Ксении Александровне по случаю дня ее рождения.
Пришлось подчиниться воле начальника экспедиции.[47]
Дождавшись 10 февраля, Петр Николаевич с самого утра приступил к регулировке приборов.
— Все хорошо! Можно начинать передачу!
Едва приготовившись к передаче, Петр Николаевич услыхал в наушники привычный треск сигналов с Котки:
«Передает Александр Степанович…»
И, отбросив поздравление княгине, Рыбкин вооружился телефонными наушниками и карандашом. Он с трепетом ловил каждый всплеск эфира. И вот на бумагу стали ложиться значки морзевской азбуки.
Рыбкин снял наушники и торопливо стал превращать значки в буквы.
«Командиру „Ермака“. Около Лавенсаари оторвало льдину с рыбаками. Окажите помощь…» Подпись морского министра адмирала Авелана.
Забыв о метели и стуже, Петр Николаевич рванулся к двери и без пальто выбежал из домика. Возле домика станции стояли рабочие и матросы.
Увидев людей, Рыбкин невольно обратился прямо к ним:
— Друзья! Несчастье! Оторвало льдину с рыбаками. Они ждут помощи «Ермака». Я принял об этом депешу…
В этот момент словно из-под земли перед Рыбкиным выросла фигура Залевского:
— В чем дело? Поздравительная телеграмма отправлена?
Рыбкин молча подал бумагу и сказал:
— Вот первая принятая депеша!
Толпа в упор смотрела на Залевского. Поняв этот взгляд да к тому же и считаясь с подписью на депеше, Залевский тут же отдал приказ командиру «Ермака» о выходе ледокола в море.
К вечеру «Ермак» вернулся с двадцатью семью спасенными рыбаками.[48]
Никто из рыбаков не знал, что их истинный спаситель, великий изобретатель А. С. Попов, сидел в это время на Котке, волнуясь за их судьбу.
Петр Николаевич хотел передать на Котку короткую депешу: «Люди спасены. Слава изобретению Попова!»
Но капитан Залевский запретил это сделать.
Острова Котка и Гогланд держали регулярную связь беспроволочным телеграфом Попова. Пользуясь этой связью, штаб флота из Кронштадта руководил работами по ремонту броненосца и снятию его с рифов.
В те дни за границей еще не знали примера, подобного этой регулярной беспроволочной связи на значительное расстояние да еще в тяжелых условиях русской зимы. И вскоре о беспримерном достижении русского изобретателя появились сообщения в заграничной прессе.
45
В январе 1900 года, для содействия операции по спасению броненосца «Генерал-адмирал Апраксин», на острове
46
Собственно, именно капитану 2-го ранга Иерониму Игнатьевичу Залевскому Морским ведомством было поручено установить связь между островом Гогланд и материком, потому он и возглавил наиболее тяжелую часть операции и взял с собой практика Рыбкина. —
47
24 января 1900 г. в 9 часов утра по телефону из города Котки на станцию острова Кутсало передали телеграмму управляющего Морским министерством Ф. К. Авелана. В журнале станции Кутсало она записана и подписана А.С. Поповым: «24/I 9 ч. у. Гогланд из С-Петербурга. Командиру ледокола „Ермак“. Около Лавенсари оторвало льдину с пятьюдесятью рыбаками, окажите немедленно содействие спасению этих людей. Сто восемьдесят шесть Авелан». Из отчёта Залевского видно, что распоряжение «Ермаку» было принято на Гогланде 24 января в 2 ч. 15 мин. дня.
В Высочайшем приказе по Морскому ведомству от 31-го января 1900 года за № 278, Государь-Император Николай II объявил А. С. Попову Высочайшую благодарность по применению изобретенного им телеграфа без проводов и изъявил Монаршее благоволение П. Н. Рыбкину за участие в устройстве сообщения между островом Гогланд и городом Котка.
К слову сказать, великая княгиня Ксения Александровна, дочь императора Александра III и сестра российского императора Николая II, родилась 25 марта 1875 года. (Все даты по старому стилю). —
48
Обычно этой фразой заканчивается любое повествование об этом событии. Или вообще действия «Ермака» не описываются. Однако подробное описание спасения рыбаков, находившихся на льдине, оторванной 19 января(!) 1900 года северо-восточным ветром близ острова Лавенсаари (сейчас — остров Мощный) говорит следующее. Четверых рыбаков спасли жители острова Большой Тютерс, куда пригнало их льдину. А ещё 23 человека были сняты с проплывавшей льдины смотрителем маяка на южной стороне острова Гогланд. Судя по тому, что судьбу всех спасенных связывают с «Ермаком» — он их собрал и вернул на Лавенсаари (или, что вернее, судя по реакции прессы, в Санкт-Петербург), однако этот момент никак не освещается. И, кстати, в поздравительной телеграмме вице-адмирала Макарова и в Высочайшем приказе по Морскому ведомству, о спасенных рыбаках не упоминается. Поздравления и награждения производились по поводу установления беспроводной связи на немыслимое, по тем временам, расстояние в 43.6 км. О судьбе остальных рыбаков неизвестно ничего. —