-– Мы начинаем войну. – Произнес король, глядя в глаза друга. Затем он вновь вернулся в кресло и неожиданно сказал совсем другим тоном, – Твой сын стал рыцарем.
-– Да, мой сын…– вздохнул герцог, все еще обдумывая предыдущий разговор.
-– Меня всегда удивляло, почему ты столько лет скрывал его и строг с ним поболее, чем со своими рыцарями, – вновь настойчиво поинтересовался король.
-– Ты думаешь, сейчас время для признаний? – Асмуг приподнял светлые брови, глядя в глаза своего друга и господина.
-– Неужели память об Элисме не смягчает тебя? – Мондрагон никогда не слышал того, чего не хотел. Если он стремился получить ответ, он его всегда получал.
-– Нет, Элисма здесь не причем. – Асмуг нахмурился, глаза потемнели от боли воспоминаний.
-– Гарет не твой сын? – Мондрагон, при всех своих достоинствах, обладал неиссякаемым любопытством. Он никогда не считался с чувствами людей, не говоря уже о собственных детях. Боги даровали ему сына и двух дочерей. Одну из них, еще совсем юную девушку, он попытался выдать замуж за старого барона, но она покончила собой. Вторая была отправлена под надзор в башню, дожидаясь решения отца.
-– Он не сын Элисмы, – Слова давались нелегко. Асмуг легко сжал рукой горло, словно пытаясь избавиться от странного кома, возникшего внутри.
-– Я догадывался. Ты слишком долго держал его в своем замке. Обучение не было легким, как я понимаю? – Глаза короля сверкнули.
-– Он излишне упрям….
-– Это единственное, что он унаследовал от тебя, – Мондрагон захохотал, его бас прокатился эхом по комнате. – А где же твой первенец? Ты так гордился его рождением, когда писал мне. Хватит держать это в себе, прошло столько лет.
-– Для меня это случилось словно вчера. – Голос Асмуга стал глухим, в глазах блеснули слезы. – Моего первенца я нарек Аалбург, железо… Я надеялся, что он станет мне опорой и достойным преемником. Когда я впервые дал ему оружие, он выказал такой страх! Это был не просто страх ребенка, нет…. Это был подлинный ужас. Он боялся железа, точно насмехаясь надо мной. – Речь герцога была прерывистой, но Мондрагон не произнес ни слова. Он внимательно слушал, прикрыв глаза ладонью правой руки, а Асмуг продолжал свой рассказ, отвернувшись к окну. – В шесть лет я решил, что ему пора становиться на лестницу, которая приведет его к рыцарскому званию. Он должен был ощутить жар битвы…. Я взял его с собой. Элисма всегда его защищала, они много беседовали. Слуги его любили, но перед рыцарями мне было стыдно. Взяв его в сражение, я испытал самый большой позор в моей жизни. Он опозорил меня перед кучкой диких горцев. Враги смеялись мне в лицо…. А мой сын продолжал кричать, надрывая мне душу. – Асмуг помолчал, глядя в окно. Затем продолжил рассказ ставшим глухим от сдерживаемых чувств голосом. – Теперь я признаю, что мне не стоило быть столь грубым. Но я был в ярости. Смех врагов звучал у меня в ушах громче, чем просьбы сына и мольбы Элисмы. Я отправил его на чердак, в самую дальнюю башню. Я больше не хотел о нем слышать, запретив общаться с ним и жене… – Герцог вновь замолчал. Было слышно, как жужжит муха, залетевшая в комнату.
-– И что же? – не выдержал король. Асмуг дернулся, словно очнувшись ото сна.
-– В тот год даны совершили набег на прибрежные селения. Дым от пожарищ был виден даже из замка, – Асмуг покачал головой, голос внезапно охрип, говорить стало трудно, но он продолжил, – Пока я разбирался с ними, кочевники нанесли удар в спину. Они через подкуп и обман проникли в замок….. Они обесчестили и убили Элисму, разграбили замок….. Мальчика они прихватили с собой. А я в это время праздновал победу! Дома же меня уже никто не ждал… – скупая слеза задержалась в уголке левого глаза, затем медленно скатилась по небритой обветренной щеке, потом другая, третья….
-– Именно тогда ты просил об отставке….– Король глядел на напряженную спину друга, горестно качая головой.
-– Я благодарен, Мондрагон, что ты мне отказал. – Герцог обернулся. Его лицо было мокрым от слез. – Заботы помогли мне пережить горе. Замок не сгорел полностью, я восстановил его таким, каким он был. Сохранилась в целости библиотека и комната жены. Это тоже память…
-– А мальчик? – тихо прервал его речь Мондрагон.
-– Больше я о нем ничего не слышал. Никто не просил выкуп, никто не угрожал…. Он исчез, – Лицо Асмуга вновь обрело привычную суровость.
-– А если он в рабстве? – Глаза короля пытливо всматривались в друга. Заботы и время сделало черты еще резче, даже небольшая бородка не могла смягчить их.
-– Тогда я об этом не жалел. Сейчас же меня мучают эти мысли. Я молю богов, чтобы они избавили его от таких страданий, – покачал головой Асмуг.
-– А Гарет? – Мондрагон разгладил усы.
-– Мать у него не отличалась строгостью нравов, а мне нужно было забыться…. Я узнал о его существовании позже, когда она потребовала у меня деньги. Что ж, – Асмуг пожал плечами, – Мне все равно нужен наследник. – Герцог помолчал, вздохнув. – Ладно, я займусь нашими делами, – и, отдав честь, вышел из покоев Мондрагона, обдумывая в уме, каким образом доставить послание тому, кого не существует.
4. Несколько лет назад….
Волчонок с белой шерстью облизал лапы от крови. Это была удачная охота, и ему удалось впервые за много дней сытно поесть. Но оставаться здесь больше не стоило. За прошедшее время он понял, что нужно уважать иерархию леса, в которую он совсем не вписывался. Скоро придут другие хищники, и нужно спасать свою жизнь. Обитатели леса враждебно встретили волчонка, а волки едва не убили его. Он чувствовал себя забытым и очень одиноким в лесу, наполненном жизнью. И лишь смутные воспоминания, которыми он жил каждый день, утешая, рисовали ему совсем другие картины величественного замка над морем, массивных стен, окрашиваемых солнцем, тихой радости и спокойствия дома, потрескивающих дров в камине, языки пламени на факелах, отбрасывающих свет на старинное оружие, развешанное по стенам. Шум прибоя и яростные удары волн во время шторма сразу же наполнял уши волчонка, забившегося в вырытую нору вдали от места, где он охотился. Теперь он мог закрыть глаза и погрузиться в воспоминания, чтобы не поддаваться страху и чувству одиночества, которые подчас вырывали из его пасти скулящие и воющие звуки. Так он отгораживался от мира, создавая свой собственный. Волчонок вспоминал звонкий переливчатый смех матери и низкий рокочущий голос отца, чьи лица были для него будто в тумане…
– Альбург, смотри, отец подарил тебе меч. Завтра он возьмет тебя в поход! – маленькая фигурка матери в ярко-синем платье склонилась, растрепав длинные белые волосы, рассыпанные кудряшками по щекам и шее.
– Сын, – следом вошел отец. Он обладал очень высоким ростом и крепкой фигурой, так что казался мальчику великаном.
– Отец, – мальчик бросился к мужчине, обняв его колени, – ты, правда, возьмешь меня завтра в поход?
– Да, – с улыбкой кивнул мужчина, присев на корточки. Мать с улыбкой наблюдала за ними.
– Смотри, что я могу, – мальчик с радостной улыбкой показал ладошку, на которой вдруг появилась сверкающая пуговица. В один миг пуговица взмыла вверх, а затем вернулась на ладонь к своему маленькому хозяину.
Мужчина нахмурился. Он внезапно забрал пуговицу, швырнув ее в камин.
– Я приказал тебе, чтобы ты этого не делал. Ты не понял меня? – громкий голос, привычный для целой армии, был подавляющим в небольшом помещении, – Ничего этого нельзя! Ни зажигать огонь, ни двигать предметы, и никогда не говорить мне о своих странных фантазиях!!! Я ничего не хочу слышать! – мальчик побледнел, но остался стоять перед отцом, сжав руки в дрожащие кулачки. Мужчина ударил его по щеке, затем обратился к жене, испуганно прижавшей руки к груди, – Я просил не поощрять его, Элисма….