Предания о некогда общем для всех языке зафиксированы в разных концах Земного шара у таких экзотических, совершенно не похожих друг на друга и абсолютно не связанных между собой народов, как племена ва-сена в Восточной Африке, качча-нага в индийском Ассаме и у южноавстралийских туземцев, живущих на побережье бухты Энтаунтер.
Сохранилась шумерская версия повествования о Вавилонском смешении языков:
В стародавние времена змей не было, скорпионов не было!
Гиен не было, львов не было,
Собак и волков не было,
Страха и ужасания не было,
В те годы страны горные Шубур-Хамази,
Многоязыкий Шумер, Гора великая Сутей княжественных,
Аккад, Гора вседостойная,
Марду, страна горная, что в безопасности покоится,
Вся вселенная, в попечении божьем,
Славили Энлиля на одном языке.
И тогда «государь ревнивый, князь ревнивый, царь ревнивый, Энки, государь ревнивый, князь ревнивый, царь ревнивый, ревнитель владык, ревнитель князей, ревнитель царей, Энки, господин изобилия, властелин красноречия, Всеразумнейший попечитель Страны, Мудрец-предводитель всех богов, Наимудрейший Эредуга владыка, в их устах языки изменил, разногласие установил, когда речь человечья единой была».
Глава четвертая. Конец Вавилонской башни
Мрачные тучи окутали гигантскую стройку, и в гуле урагана, сопровождаемого страшной бурей, Нимрод прочитал приговор Творца. Люди, как муравьи, суетились у подножия Башни, лишенные руководства, не понимающие друг друга, бормочущие какие-то непонятные заклинания и разбегающиеся в разные стороны. А величайший тиран в последний раз поднялся на вершину своей почти уже достроенной мечты. Ему надо было срочно встретиться с тем духом, который вдохновлял его в этом титаническом деле. Лицо Нимрода, и по природе черное, было мрачнее окружавшей его бури. И вот вершина уже близка… На ней лежат груды уже готового кирпича, еще горячий асфальт остывает в котлах, но лицо гордого царя обращено к князю космоса, который так подвел его. Он желает узнать, может, не все еще потеряно, может, можно повернуть все вспять при помощи могущественной магии, страшной человеческой жертвы. И вдруг сильный порыв ветра выламывает из стены кусок, запятнанный человеческой кровью, и невидимая карающая рука несет его прямо на нечестивца. Последнее, что увидел в своей жизни сын Хуша, были перепончатые крылья демонов, готовых унести его в преисподние бездны, в страну, где душа ест глину и пьет пыль, а дышит вечной тоской… А великую Башню, красу всечеловеческого царства настигает чудовищный удар. Молния необычайной силы, направляемая рукою истинного Бога, охватывает ее всю – от верхнего яруса до самого низа, и она рушится, погребая под своими обломками наиболее ревностных строителей. Некоторые из тех, кто особенно яро трудился над постройкой Башни, лишились человеческого облика и стали страшными уродами, чей вид породил у древних представления о различных чудовищах, вроде песьеглавцев, троллей, гномов и тому подобных существ.
Буря становилась все сильнее и сильнее, но, когда казалось, что воды вновь покроют всю Землю, поднялось солнце и на облаках явилась радуга. Вспомнил Бог завет Свой и не стал губить Землю.
«И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город [и башню]» (Быт. 11, 8), – так говорит книга Бытия о конце первого грандиозного проекта строительства безбожного «нового мирового порядка». По древним еврейским преданиям, принятым и святыми отцами, это событие сопровождалось бурей и ураганом. Некая часть от созданной Нимродом Башни, по словам свт. Димитрия Ростовского, «была отторгнута бурею и ветром и пала на него, и убила его. Так Бог судил, чтобы согрешивший столпотворением от того же столпа (башни) и казнь приял. Другие же передают, что он был похищен из среды живых бесами. И первое, и второе сказания можно считать вероятными, ибо за свое богопротивство и за свои бесчисленные злодеяния он имел получить место не иное какое-либо, как только с бесами. Богом он был поражен, а бесами похищен в ад».
Если мы обратимся к внебиблейским памятникам, то увидим подтверждение этой же истории. Книга Сивилл так пишет о разрушении башни:
Тут Бессмертный ветрам повелел лететь, что есть силы
к месту тому – ветра повергли огромное зданье,