ЛН, т. 45–46, 1948, с. 632.
1819–1820
1 июля 1819 (не раньше). Лермонтов с бабушкой был в Москве и «видел оперу „Невидимку“» (т. е. «Князь-Невидимка, или Личардо-Волшебник» — опера в 4 действиях, слова Е. Лифанова, музыка К. А. Кавоса).
Лермонтов, АН СССР, т. VI, письмо № 1, с. 403, 695; ЛН, т. 45–46, 1948, с. 499 и 537–538. 06 опере «Князь-Невидимка» см.: В. А. Мануйлов. Михаил Юрьевич Лермонтов. 1814–1841. Изд. «Искусство», М.—Л., 1950, с. 24–26; А. А. Гозенпуд. Музыкальный театр в России. Музгиз, Л., 1959, с. 291–296.
1820
Лето. Поездка Лермонтова с Е. А. Арсеньевой на кавказские минеральные воды к Е. А. Хастатовой.
ЛН, т. 45–46, 1948, с. 62; В память графа М. М. Сперанского. Изд. Публичной библиотеки, СПб., 1872, с. 96.
1821
Март. Лермонтов и Е. А. Арсеньева в Тарханах.
М. М. Сперанский записал в дневнике 7 марта 1821 г. по пути из Пензы в Москву: «Тарханы. Посещение Елизаветы Алексеевны. Действие кавказских вод. Совершение исцеления. Чембар».
В память графа М. М. Сперанского. Изд. Публичной библиотеки, СПб., 1872, с. 96.
1824
30 августа. Приезд в Чембар Александра I. Возможная поездка Е. А. Арсеньевой с Лермонтовым в Чембар.
Дело о прибытии государя императора в Пензу, 1824. Пензенский обл. архив, ф. 196, д. 573; Ф. П. Лубяновский. Воспоминания. РА, 1872, с, 519–523; Донесение о пребывании Александра I в Чембаре. РЛ, 1896, т. IV, с. 492–493.
1824. К этому году относится ранний автограф Лермонтова: «Сия книга принадлежит» (затем следует фамилия Лермонтов по-французски, по-русски, по-немецки, затем дата: «1824 Года» и снова «М. Лермонтов» — греческими буквами) на обложке Псалтыри 1822 г.
Лермонтов, АН СССР, т. VI, с. 393, 692; ЛН, т. 45–46, 1948, с.643 (факсимиле).
1825
7 мая. В Петербурге умер брат Е. А. Арсеньевой, тайный советник обер-прокурор Сената Аркадий Алексеевич Столыпин, близкий к кругам декабристов, приятель Грибоедова, Кюхельбекера, Рылеева, друг М. М. Сперанского. Впоследствии, 26 декабря 1825 г., со слов Рылеева, Н. А. Бестужев показал на следственной комиссии, что «покойный сенатор А. А. Столыпин одобрял тайное общество и потому верно бы действовал в нынешних обстоятельствах вместе с ним».
«Северная пчела», 1825, 9 мая; Восстание декабристов. Материалы. Т. II. ГИЗ, М.—Л., 1926, с. 68; Петербургский некрополь, т. IV, СПб., 1913, с. 174.
12 мая. К. Ф. Рылеев в «Северной пчеле» (№ 57) поместил стихотворение «Вере Николаевне Столыпиной», посвященное вдове Аркадия Алексеевича Столыпина.
Лето Лермонтов с Е. А. Арсеньевой проводит на Кавказе, в Горячеводске.
«13 июня. Горячие воды». Подпись рукой Лермонтова в альбоме* М. А. Столыпиной под нарисованным им кавказским пейзажем.
Лермонтов, АН СССР, т. VI, с. 392, 689; ср.: Описание ГПБ, с. 35–36.
* В течение многих лет этот альбом считался принадлежавшим Марии Михайловне Лермонтовой. Подобное предположение опровергается тем, что в альбоме имеются записи, сделанные рукой Марии Михайловны и адресованные Марии Александровне Столыпиной (двоюродной сестре Марии Михайловны), которой и принадлежал альбом.
15 июля. Горский национальный праздник байрам в Аджи-ауле, на котором, возможно, присутствовал и одиннадцатилетний Лермонтов. Празднование байрама Лермонтов описал в поэме «Измаил-Бей» (ч. 2, строфа 7 и 8).
П. П. Свиньин. Празднование Байрама в черкесском ауле. ОЗ, 1825, ч. 23, с. 241–250.
Лето. Первая любовь Лермонтова. Запись Лермонтова от 8 июля 1830 г.: «Кто мне поверит, что я знал уже любовь, имея 10 лет от роду? Мы были большим семейством на водах Кавказских: бабушка, тетушки, кузины. — К моим кузинам приходила одна дама с дочерью, девочкой лет 9. Я ее видел там. Я не помню, хороша собою была она или нет. Но ее образ и теперь еще хранится в голове моей; он мне любезен, сам не знаю почему. — Один раз, я помню, я вбежал в комнату: она была тут и играла с кузиною в куклы: мое сердце затрепетало, ноги подкосились. — Я тогда ни об чем еще но имел понятия, тем не менее это была страсть, сильная, хотя ребяческая: это была истинная любовь: с тех пор я еще не любил так. О! сия минута первого беспокойства страстей до могилы будет терзать мой ум. — И так рано! .. Надо мной смеялись и дразнили, ибо примечали волнение в лице. Я плакал потихоньку без причины, желал ее видеть; а когда она приходила, я не хотел или стыдился войти в комнату. — Я но хотел говорить об ней и убегал, слыша ее названье (теперь я забыл его), как бы страшась, чтоб биение сердца и дрожащий голос не объяснил другим тайну, непонятную для меня самого. — Я не знаю, кто была она, откуда, и поныне, мне неловко как-то спросить об этом».