Примечания:
1. Вершок ~ 4.5 см
2. Фунт ~ 450 г
3. Золотник ~ 4.3 г
4. Приказной - ефрейтор
5. Младший урядник - младший сержант
6. Есаул - капитан, командир казачьей сотни
7. Вахмистр - в царское время в казачьих войсках помощник командира сотни, из рядовых
8. Прядает - прыгает
9. "Пожалован на погоны" - выдана денежная премия за присвоение звания
10. Каптенармус - в казачьем полку младший офицер, заведующий полковым имуществом, провиантским и фуражным довольствием.
====================================================
Глава третья.
Фото: 1916 г. Андрей Быстров. Под Херсоном на отдыхе после Брусиловского прорыва.
"1914 год.
У нас с наступлением последнего года службы введен обычай у всех казаков. За три с половиною года служба надоедает, да каждый уже по дому соскучился. И каждое утро казаки, которым домой уходить, встают и шумят: "День прошел, его не повторять! Домой, домой!"
А еще каждый знал, какую станицу как дразнят и из-за чего. Нашу, Арчединскую - гусаки, Кененскую - сомы, Раздорскую - сурки, Етерскую - козлы, Сергеевскую - индюки, Островскую - собаки. И много других прозвищ. Почему так прозвали тогда знали, а сейчас я уже и не помню. Одну только помню, но название забыл. А прозвали их бугаями. Было у них: ждали в станицу архиерея. Станичный атаман приказал звонарю: "С колокольни не слазь и гляди! А как увидишь едет, так сразу звони благовест!" А звонарь увидел на дороге пыль столбом и ударил во все колокола. Атаман и все станичники двинулись к дороге на встречу с архиереем. А как подошли, оказалось это не архиерей в коляске, а простой казак гнал рысью сбежавшего из табуна бугая, которого недавно купили. Как узнали об этом в соседних станицах, так и стали этих звать бугаями. Звонарь за ошибку плетей заработал, но прозвище осталось.
Вот как зашумят - домой, домой - так и начнут станицу за станицей дразнить. Кто забрешет по-собачьи, кто закогочет [1] по-гусиному, засвистят, и по-другому зашумят, сделаются, как малые дети. И ни вахмистр, ни взводный урядник их не остановят, пока не накричатся вволю.
Но в 1914 году никто домой не пошел. 1-го июня пошел наш полк на учения, на кавалерийский сбор из города Томашов в город Замостье. Это в Польше. В нашей дивизии были 9-й, 10-й, 13-й и 15-й донские казачьи полки, 4-я и 6-я казачьи конноартиллерийские бригады и пулеметная команда.
20-го июня начались учения всей дивизии. Трубач начальника дает сигнал: "Поворот и заход левым флангом!". За ним - трубачи каждого полка, как будто приговаривают: "Левый шенкель приложи и направо поверни!" По этому сигналу левый фланг всей дивизии сразу с места в карьер идёт. Пушки колесами загремели, пыль поднялась, ничего не видно. Тут не распускай повод коня, а то может конь споткнуться и упасть. А сзади орудия гремят - ну, и задавят!
А в это время сигнал: "Стой!" Сразу подумали: "Наверное, кого-то задавили". Но санитарные линейки [2] стояли спокойно. Потом сигнал: "Всем, всем - сбор!" И поскакали все офицеры к начальнику дивизии генерал-лейтенанту Вершинину. Адъютант читает приказ: "Германия и Австро-Венгрия объявили нам войну. Срочно по зимним квартирам!"
Наш полк был в 6 верстах от границы. Приехали в город Томашов. Командир сотни есаул Гринёв, как я был каптенармус, даёт мне распоряжение выдать казакам по 50 шт. патронов, по медному котелку, шанцевый инструмент. Потом собрать по парадному мундиру с шароварами и папаху. Зашить их в наволочку и отправить по адресу казака на Дон. Мы, казаки уходящего года кое-чего уже справили к дому: одежду, обувь и большие сундучки с горбатыми крышками. И я справил тоже не хуже людей. В посылку упаковал новые сапоги, костюм-пальто, папаху и другое, что сказал есаул. Занес к знакомому еврею, заплатил за посылку и еще дал денег. Но после узнал, что еврей удрал, испугавшись за шкуру. Все казачьи сундучки и другое имущество приказали снести в одну казарму.
Вскоре наша дивизия в полном составе выступила к границе. Наши пограничники все поуехали, оставили границу открытой. Наш полк шел в авангарде. Разведчики донесли, что в лесу полк пехоты противника. В то время у нас пехоты не было. Наш полк спешился. Один казак берет двух коней и в укрытое место, а пешие после артиллерийской подготовки идут в бой. Вскоре стали появляться у нас убитые и раненые. Потом с флангов показались еще два наши полка в конном строю. Австрийцы начали в порядке отступать. Нам коноводы подали коней. И сразу команда: "Пики к бою, шашки вон! С богом, в атаку ма-а-арш! Ура!" И мы тоже закричали "ура!" и поскакали на австрийцев. Противник не выдержал атаки и побежал. В то время в июне месяце были уже на полях из снопов ржи крестцы [3]. Австрийцы начали кое-кто в них прятаться. Но если кто в плен не сдавался, пика и шашка доставала всюду. Взято было в плен 500 человек, и на поле тоже оставили много убитых. Раненых подобрали на повозки. У нас потери были малые. Взяли военные трофеи и назад в город Томашов с песней : "Веселись, храбры казаки, честью-славою своей!". Было приказано варить не по 3/4 фунта на каждого казака, а по целому фунту, из взятых у австрийцев быков.
Но нам недолго было веселиться. Разъезды на другой день донесли, что противник - около корпуса - идет на нас. Мы с ним вступили в бой, но тут стал приказ - отходить. Сами пожгли склады и цейхгаузы [4] с нашими казачьими сундучками с горбатыми крышками. Отошли до Замостья, на 20 верст к главным нашим силам, где пехота уже рыла окопы. Здесь все войска были регулярные. Приняли двадцатисуточный бой. А нас, казаков, определили в летучий отряд - от города Щебрешень до города Гребешов, на стоверстное расстояние. А коней кормить некогда и нечем. От быстрой езды и частых боёв стали они худеть и становиться. Тогда приказали всё из сум[5] выбросить, кроме патронов. А еще через две-три недели, без смены белья завелась вошь. Мы как от вшей избавлялись? Снимешь с себя кальсоны и рубаху, и под седло их. Вши конского поту боятся и осыпаются, как горох. А то на ночь, как привал, зарываешь одежу в землю. Тоже помогало, но всё равно не надолго. Появился тиф. В боях у реки Вислы и при переправе были у нас большие потери. Много было вырыто глубоких ям, куда складывали убитых прямо без гробов. Попы каждую яму кадили кадилом. За всю войну я не видал столько убитых солдат и казаков.