- Милая мы компания, неправда ли? Три обкурка и один ствол. У самого радара. Цирк уехал, клоуны остались.
- Ты… зачем… кто? - совсем запутался Алексей. Мысли сплелись в тугой морской узел.
- По легенде - сталкер Кляп. А так… В Зоне уже три года. Внедрен в «Монолит» для сбора и передачи информации о группировке и аномальном кристалле. Теперь, скорее всего, рассекречен. И все благодаря тебе.
Стрингер непонимающе захлопал глазами.
- Тут такая штука, Пресс… У агентов есть специальный канал связи. Мне сегодня пришло сразу два сообщения. Одно от конторы, а это, знаешь ли, большая редкость. И они приказали тебя завалить. Второе - от Полковника. Он писал, что конторские попросят тебя завалить, но я этого делать не должен. Ничего я не понял, Пресс… Кому верить? При том, что все из одной солонки.
- Так Полковник не бывший? - дошло до Смертина.
- Ну… это сложный вопрос, - ушел от ответа узбек, - Ты думаешь, чего я тут перед вами разоткровенничался? Все равно этим двум хана, - кивнул он на Рябого и Жору, - А с тобой… Я весь в размышлениях, Пресс…
- Мою точку зрения на этот счет ты, наверняка, знаешь, - пробормотал стрингер.
- Догадываюсь, - мрачно ответил Кляп.
Алексея давно мучил один вопрос, и теперь самое время было его задать. Хрен с ним режет. Любопытство всегда было одним из главных его пороков.
- Кто… заказчик? - еле выговорил Смертин. В горле застрял предательский ком.
Узбек вытянул ноги, положив «Тигра» на колени:
- Заказчик? А все…
Никто и никогда не узнает, чем хотел закончить эту фразу Кляп, он же неизвестный агент неизвестной конторы, так и не захотевший представиться. У него за спиной неожиданно появился Вечный. Прямо из воздуха. Не было, и вот он. Смертин даже глазом моргнуть не успел, как старик приложил револьвер к виску узбека, и, садистски улыбнувшись, продырявил тому череп. Кляп дернулся и упал на спину.
- Привет, - помахал револьвером сталкер.
Это уже через край. Из разряда сказок на ночь и второсортных американских боевичков. Вечный стоял себе, вполне реальный. Тощий и чумазый. Задорно сверкал окруженными паутиной мелких морщинок глазами.
- Крутой был сталкер, - мельком пробежался взглядом по трупу старик, - Видишь Пресс. Был круче вареных яиц, а теперь только куча дерьма и осталась. А ты меня не слушал… На всех есть управа, на всех… Это даже проще, чем ты думаешь.
Алексей заметил на дереве сучок. Картинно выпирающий, с рваными краями. Самый что ни на есть обычный. Странного в нем было то, что он полз вверх по стволу. Сам. Как и камешек рядом с сапогом. Они словно ожили и пошли по своим делам.
«Паранойя», - подумал Смертин.
- Чего притихли, ребятушки? Рябой, что-то ты совсем плох. Скис, как та сметана. А чего без стволов? Вот они лежат. Надо? Бери, не бойся. Боишься? И правильно делаешь. Ты же знаешь, что я нервничаю, когда рядом с баянами, - старик издевался.
А камешек все полз, почти забрался на дорожку зеленого мха, облюбовавшего небольшую проплешинку.
Вечный носом потянул воздух, на мгновение прикрыв глаза:
- Завтра выброс, - мечтательно сказал он. Из-за гнетущего молчания остальных, складывалось впечатление, что он общается со стеной, - Ты так и не понял, Пресс. Код жизни в Зоне - ЭГОИЗМ. Шесть букв. А твой - неправильный, тебе разрешен только временный допуск. У них вообще талоны просрочены… Хотя ты молодец. Монолит ведь исполнил твое желание. Не молчи. Скажи хоть слово, не пугай старика.
Глупости. Мир не стал лучше. Ничего не изменилось. Он всегда думал, что его сокровенное желание будет самым правильным.
- Нет, - потупил взгляд Смертин.
- Исполнил. Я чувствую. Для этого не обязательно ползти прямо к кристаллу. Стоит только зайти в Зону. Мое тоже исполнил. Давно это было, - вздохнул Вечный, - Теперь осталось платить по счетам. А ты как думал? Зона тебе не сказочный джинн, она свое возьмет, - старик достал из кармана пластинку жевательной резинки, распаковал, небрежно бросив фантики на землю и запихнул в рот, - Привычка. Люблю я это дело, - подмигнул он, - Будешь?
Смертин отрицательно махнул головой.
- Ну, как хочешь. Ты вот думаешь, что ты такой справедливый, брезгливо на сталкеров зыркаешь. Но ведь это твоя гордыня, согласись. Чертово чувство превосходства над другими, обособленности. Ты же их оскорбляешь, и меня в том числе. Не думал об этом?
Стрингер не думал. У него вообще сейчас в голове было пусто, как в трюме арестованного таможенниками катера.
- Ты такой же беспринципный и измазанный, как и остальные. Эгоистичный. Только по-своему, в обратную сторону. А код не разгадал. Виртуальный эгоизм здесь неприемлем, только реальный, - скрипел и скрипел Вечный, - Это хорошо, что она тебе позволяет. Для тебя хорошо. В Зоне люди освобождаются от кожуры. Понимаешь? Они здесь такие, как есть. Как всегда были, пока не обзавелись тонким налетом цивилизации. Ототри его щеточкой - и все убийцы. Причем ради себя любимых. Ведь так?
Не так. Не угадал, ты, Вечный. Для того люди и создали этот налет, чтобы перестать убивать направо и налево, в том числе и себе подобных. Получилось с изъянами и перегибами, но все же. Ведь надо быть полным идиотом, чтобы уйти из целлофанового и хоть немного сбалансированного мира, возвратившись на шаг назад, и при этом получать удовольствие. Даже не так. Надо быть…
- Ты просто больной, - откинулся назад Смертин, чувствуя, как шею начала покалывать шершавая кора.
Стоп! А почему узбек завалился на спину? Старик же стрелял сбоку, в висок! И почему, черт возьми, у Кляпа страшная дыра в затылке? Именно в затылке. Ее отлично видно, особенно бордовый верхний край. Хоть и не патологоанатом, но замечательно все видно, даже дурак поймет, что пули так по мозгам не кружат. Лавочка ужасов дяди Джо, етить-колотить…
Камешек взобрался на мох и пополз дальше.
Вечный исчез. Растворился, будто никогда и не было.
Только сейчас стрингер обратил внимание, что воздух вокруг живой. Колышется и пузыриться, как на бензозаправке в жаркий полдень. Давит на голову, оплетая тугим кольцом. И лысый уже не у самого плеча, а далеко справа пыхтит в пыли в позе эмбриона. В щеку мертвого узбека уткнулся ствол карабина. Рядом валяется расшнурованный ботинок. Большой палец ноги застрял в скобе, придавив спусковой крючок.
Земля вдруг начала превращаться в песок и подкатывать волнами к самым подошвам сапог. Алексей подался назад, прячась за дерево. Нет, столб. Обычный фонарный столб посреди окутанного мраком проулка. Яркий свет привлек тучу мошкары, готовой разбить плафон и ринуться на штурм огненной лампы, чтобы густо усеять тлеющими трупиками раскаленный асфальт.
Все менялось со скоростью локомотива.
Из этой белебердовой сумятицы вынырнул силуэт. Он медленно приближался, буравя взглядом. Узкий лоб, натянутая пленкой кожа без единой морщины и неестественно огромные глаза. Там, где должны быть уши - впалые ложбинки. На мертвенно-серое сухое тело накинута какая-то рвань, больше похожая на почерневший от грязи и истлевший медицинский халат.
Рябой скосился, нервно рванул к пистолетам, успел ухватить вороненые рукоятки, но тут же изогнулся как змея, вывернул руки и упал на бок. Он заколотился в страшном припадке. Изо рта потекла белесая пена.
«Контролер», - сообразил Алексей, но от этой догадки легче не стало. Невидимая сила пригвоздила его к столбу, не оставив даже малейшего шанса пошевелиться. Оставалось только ждать и смотреть на мучения Рябого.
- Не стоит сопротивляться, твою оболочку я не поврежу, - мерзкий и утробный голос родился прямо в голове, почти там же, где собирались кирпичики логики, анализа и инстинктов, образуя кладку его мыслей. Контролер сделал четкий акцент на слове «твою», значит Рябому совсем туго придется.
- А душу! Душу! - исступленно выкрикнул Алексей, стараясь поймать пальцами ремень дробовика. Ничего не выходило.
- Душу? Ваш человеческий предрассудок. Когда я слишком сильно вплетался в мысли других, их сознание бесследно растворялось. Я ставил эксперименты, но вернуть первоначальное состояние так и не смог.
Контролер подошел к Рябому, приподнял перепончатыми лягушачьими пальцами за подбородок. Из ушей сталкера сочились тонкие кровавые нити.