— Почему тогда не взяла самозарядную винтовку или пистолет? — поинтересовался синьор Занзас.
— У самозарядных винтовок слишком сильная отдача для меня, — я вздохнула, расслабляя плечи, не чувствуя опасности. Вроде как босс меня убивать не собирается. — А из пистолета я стреляла только один раз ещё в девяностых…
Опа! Я прикусила язык, видя, как брови босса поползли наверх. Может, он не обратит внимание на мои слова?
— В девяностых говоришь… — недобро протянул мужчина, рука которого потянулась к пистолету. — Сколько тебе лет, девочка?
— Шестнадцать, — тихо сказала я, опустив голову. Меня затрясло, а на лбу выступила испарина, когда я почувствовала, что босс направил на меня оружие.
— А теперь говори правду, — приказал синьор Занзас.
Я боялась поднимать голову, потому что чувствовала, что босс в ярости. Страшно.
— Вы мне всё равно не поверите, — с нотками истерики засмеялась я. Мой смех резко оборвался, когда синьор Занзас резко приблизился ко мне и приставил дуло пистолета к моему виску.
— Не тебе решать, поверю я или нет! — рявкнул мужчина. — Говори, пока не продырявил тебе башку!
Выдохнув, я медленно подняла голову, встречаясь взглядом с алыми глазами синьора Занзаса. Жить хотелось. Очень. Но подробности моей прошлой жизни не знает даже Тсуна…
— Я родилась первого июля тысяча девятьсот семьдесят шестого года в СССР в небольшой деревне на Дальнем Востоке, — решившись, начала я. — Семья у меня была небогатая — мама работала на пельменной фабрике, а отец охранником. Когда мне было пять лет, родители разошлись. Отец уехал в другой город, и мы с ним виделись всего раз десять до его смерти в марте девяносто пятого. Maman сошлась с маргиналом и начала жёстко пить и издеваться надо мной, так что полжизни пришлось жить у бабушки. В школе я училась хорошо — по-другому быть не могло. Я должна была стать медалисткой в третьем поколении и поступить в университет. С последним сложилось лишь наполовину — я закончила второй курс и университет благополучно загнулся. Пришлось идти работать. Какое-то время я работала в детском саду, а потом мне предложили работу… получше, но не самую законную. Я занималась бухгалтерией у братков, которые были… как бы это сказать… приближены к кормушке. С бандитами я не пересекалась — они были тем ещё параноиками и раздавали поручения через посредников. В таком темпе я проработала больше года, а потом… умерла, — в конце истории мой голос сорвался, и я всхлипнула.
— Умерла? Что за чушь? — ядовито хмыкнул босс.
— Я же сказала, что вы не поверите, — я снова всхлипнула, чувствуя, как подступает истерика. — А я бы на вас посмотрела, если бы вас застрелили среди бела дня на городской площади перед днём рождения! И я ведь даже не знаю, что случилось с мальчиком, которого я спасла!
Синьор Занзас убрал оружие и схватил меня за плечи, сильно встряхнув.
— Имя! Назови своё имя! — грозно воскликнул босс.
— Орлова Аполлинария Сергеевна, — пролепетала я, находясь на грани обморока. Мужчина резко разжал руки, и я упала к его ногам, содрогаясь от рыданий.
Я даже не услышала, как босс ушёл, оставив меня в одиночестве.
***
На битву хранителей пламени Тумана мне позволили не ехать. Синьор Леви нашёл меня, когда я сидела в своей комнате и рисовала впервые за много лет. Мужчина передал мне слова босса и посоветовал потратить время с пользой, протянув мне небольшую коробку, в которой я обнаружила подсумок, заполненный патронами, маленькую банку с какой-то пахучей мазью и эластичный бинт. Судя по запаху, мазь была от синяков. Как раз то, что нужно!
Как только синьор Леви ушёл, я сразу направилась в ванну, где сняла водолазку и щедро намазала мазью внушительный синяк на плече величиной с ладонь. С минуту подождав, когда мазь чуть-чуть впитается, я кое-как забинтовала правую руку от шеи до локтя. Стало полегче.
В подсумок к патронам я так же убрала свой пропуск — за автоматом в этот раз придётся самой топать в оружейную. Что я и сделала.
Широкоплечий детина сразу потребовал мой пропуск. Также мне пришлось сдать отпечатки пальцев и образец пламени. Как пояснил детина — это стандартная мера против иллюзионистов возможного врага. Ещё на моё имя завели специальную карту, наподобие тех, что я видела в библиотеках. В эту карту был записан заводской номер и модель моего оружия. Мне предписывалось до конца Конфликта Колец не расставаться с автоматом. Оружейник объяснил, что приказ босса распространялся на всех бойцов, синьоров Коррадо и, что удивительно, на меня. Чую, что-то грядёт.