Когда меня заставили сменить удобный тёмно-зелёный костюм на дебильную больничную ночнушку с завязками на спине, Дебора разрыдалась и выбежала в коридор. Антонио, находившийся там, долго её успокаивал. Хорошо, что Тони с нами приехал. Я бы физически не смогла успокоить эмоциональную итальянку.
Из-за раннего подъёма и необходимости с утра сдавать кровь, я не завтракала. На мой вопрос, когда я смогу перекусить, мистер Линь мило улыбнулся и через Фонга сообщил, что перед процедурой вообще-то есть не положено, иначе еда назад полезет.
Блеск…
С большим трудом мне удалось убедить Дебору отправиться в отель. Та упиралась рогом и не хотела оставлять меня одну. Я же слабо представляла, как она будет рядом, когда я буду фонтанировать пламенем. Если это будет похоже на мои ожоги во время Конфликта Колец, то зрелище явно будет малоприятное. Так что истерику бабуля вполне способна устроить. Она была носителем пламени Облака, но слабым настолько, что вообще его не использовала. Само собой, она не сильно разбиралась в тонкостях лечения пламенем. Я не хочу, чтобы увиденное Дебору шокировало.
Меня поддержали и Антонио, и Фонг. Деборе пришлось вернуться в отель и ждать новостей. Аркобалено отправил с ней Джун, чтобы мы могли быть уверены, что Дебора будет в безопасности.
Сам Антонио занял палату напротив, чтобы быть, так сказать, последним форпостом на пути ко мне. Фонг будет присоединяться к нему в свободное от дел время.
Мистер Линь принёс мне стопку документов, которые мне предстояло подписать. Хотя я ожидала, что это будет необходимо сделать Антонио, как моему официальному представителю. В этот момент вскрылось, что я оказывается два месяца как эмансипированная. Вот только этот факт прошёл как-то мимо меня, хотя Тони клялся и божился, что мне об этом говорили. Пришлось напоминать, что, если я тусуюсь в подсознании, мне бесполезно о чём-то говорить.
— В такие моменты душа моя не здесь, — закончила я и принялась за чтение бумаг. Ещё с прошлой жизни взяла в привычку читать каждую строчку каждого гребаного документа. Особенно после того, как у соседки отжали большую квартиру в центре города, из-за чего ей пришлось переехать в нашу деревню.
Собственно, набор документов был весьма стандартным: согласие на операцию, договор на оказание сопровождающих медицинских услуг, а также расписка, что я предупреждена обо всех рисках.
После подписания меня стали готовить к операции. Для начала я сняла все украшения от маятника, купленного уже здесь в Китае, до заколок, с помощью которых я обычно убирала отросшие пряди, вечно лезущие в лицо. Затем мне щедро намазали спину антисептиком, неприятно холодившим кожу.
И только в этот момент у меня начался нервный мандраж. Боги, я же в прошлой жизни не болела ничем серьёзнее гриппа! Я даже к врачу ходила только в компании бабушки! А вдруг что-то случится…
Пришлось с помощью дыхательной гимнастики заталкивать поглубже в подсознание подступающую истерику. Помогало слабо. Особенно после того, как я увидела кучу шприцов с золотистым, слегка светящимся содержимым, и специальные катетеры.
Руки затряслись. Чтобы их чем-то занять, я схватилась двумя руками за подлокотник больничной койки.
Сначала мне ввели тестовую дозу, чтобы посмотреть, как организм реагирует на препарат. Это было довольно больно, но терпимо. Как будто просто чем-то прижгли поясницу. А потом стали по одному вводить катетеры. Я будто физически слышала, как иглы проходят через позвоночник.
Пальцы, держащиеся за подлокотник, побелели от напряжения, а по лицу градом струился пот вперемешку со слезами.
Двигаться мне было нельзя — в противном случае игла может травмировать позвоночник. Чтобы это предотвратить, меня крепко держал за плечи Антонио. Чёрт, лучше бы это был кто-то посторонний… ненавижу, когда близкие видят мои слёзы.
Когда мне стали вводить препарат, эти мысли очень быстро улетучились. Ощущение, что к позвоночнику в нескольких местах приложили выжигатели для дерева, так распространённые во времена моего детства. Невыносимое чувство жжения понемногу начало расползаться по телу, а сознание стало куда-то уплывать. Этого мне никак нельзя было допускать. Стоит утратить контроль над разумом, я могу просто сойти с ума от происходящего, либо умереть.
Врачи быстро уложили мою тушку на койку и зафиксировали толстыми ремнями. Это была необходимая предосторожность, потому что велик риск, что я начну метаться от боли и ненароком себе что-нибудь поврежу.