Я пропустила тот момент, когда осталась в одиночестве. Честно говоря, мне было не до этого. Губы вмиг пересохли, а со лба струился пот. Если постараться забыть о боли в спине, то может показаться, что я слегла с гриппом. Вот только в этот раз никто не вызовет мне скорую помощь, как было в далёком детстве. Я должна справиться сама.
Пока пламя не начало выходить из-под контроля, я спустилась в подсознание, при этом не теряя связь с внешним миром. Это было бы довольно тяжело, если бы не тренировки под контролем Фонга. Мне пришлось возвести несколько барьеров для защиты разума от пламени, которое вполне способно выжечь всё, оставив просто оболочку в виде искалеченного тела.
Задачу Фонг мне обрисовал вполне конкретно — необходимо находясь в подсознании, перенаправлять лишнюю энергию на восстановление физического и тонких тел. Чем я и занялась, когда излишки пламени начали выплёскиваться как у Тсунаёши, вот только через мои многочисленные шрамы, оставшиеся после прорыва точки нуля.
Ощущение, что собственное пламя стало агрессивным по отношению ко мне, показалось мне смутно знакомым. Ну конечно! Судя по всему, похожими препаратами меня лечили после «разморозки». Если бы не было так больно, я, наверное, бы расхохоталась. Вот жуки! А запугали меня, что я скорее всего умру. Я и поверила.
Не имею ни малейшего понятия сколько я боролась с излишками пламени Неба. Снова и снова я направляла энергию на восстановление связок, нервных окончаний и тонких тел. Когда пламя утихало, и до введения новой порции препарата, я просто вырубалась, чтобы восстановить хотя бы часть сил. В такое время в палату приходили врачи, которые обрабатывали многочисленные ожоги, проверяли катетеры и вводили лекарство, боль от которого сразу возвращала меня в сознание.
К началу пятого подобного цикла я начала терять связь с реальностью. Сил, чтобы перераспределять пламя, у меня не осталось. Единственное, на что меня хватало, так это на то, чтобы, не взирая на боль, не мешать лишнему пламени покидать тело. Из-за этого я почти перестала чувствовать половину тела, особенно в местах шрамов.
Лишь в этот момент я чётко осознала, что имел в виду синьор Занзас, с уверенностью говорившего, что я помру. И осознание этого даже не напугало — для страха нужны силы, а у меня их нет.
Я не поняла, когда пламя стихло. Просто почувствовала, как моё полубессознательное тело повернули на бок и вытащили из тела все катетеры. После меня вернули в исходное положение, а в вену воткнулась игла, погрузившая сознание в спасительную темноту.
***
Проснулась я на удивление бодрой и полной сил. Открыв глаза, я перво-наперво осмотрела себя на предмет повреждений — уж очень болела левая сторона тела.
Шрамы, к которым я только начала привыкать, приобрели насыщенный бордовый цвет. Проведя по ним пальцами, я поняла, что на них запеклась кровь. Теперь понятно откуда боль. Однако, я очень сомневаюсь, что после таких ожогов у меня получится избавиться от шрамов. Видимо они со мной навсегда.
— Очнулась? — спросил Антонио, восседающий на стуле рядом с постелью.
— Видимо да, — хрипло сказала я и прокашлялась. — Надеюсь, я не была в отключке год?
— На этот раз — нет, — Тони засмеялся. — Прошло всего семь дней.
— Хотя бы одна хорошая новость, — я слабо улыбнулась. — Можно шутить про девочку из фильма «звонок»?
В палату вошли две медсестры, вежливо, но настойчиво, попросившие Антонио удалиться. Как только за мужчиной закрылась дверь, с меня стянули тонкое одеяло и заставили лечь на бок.
Пламя довольно сильно повредило кожу, из-за чего ткань ночнушки пропиталась кровью и присохла к ранам.
Одежду пришлось резать на лоскуты и пропитывать ткань чем-то вроде неагрессивного антисептика, который всё равно неприятно пощипывал кожу. Ран было мягко скажем много. Если говорить откровенно, то почти вся левая половина тела скорее напоминала пережаренный стейк. Даже на тыльной стороне ладони виднелась алая рваная полоса. Ожогов не было лишь на ноге от середины бедра до стопы.
Пока ткань отмокала, мне быстро нанесли на лицо, шею и руку заживляющую мазь, отдалённо напоминающую ту, которой Луссурия обрабатывал мои ладони в Намимори. Затем в четыре руки меня освободили из плена ночнушки и сразу нанесли средство на все раны.
На боку мне пришлось лежать, пока лекарство не впитается. Медсёстры осмотрели проколы на спине и обработали их антисептиком.