Охренеть…
В моей голове пронеслись десятки ругательств, пока я панически размышляла насколько сильно я попала.
Глава 14
— Синьора? — тихо спросила девочка, явно ожидая ответа. Я совладала с эмоциями и натянуто улыбнулась малышке. — У меня есть родственники в Италии, — уклончиво произнесла я, не давая точного ответа, однако ни на йоту не солгав. — А как вы относитесь к моллюскам? — полюбопытствовала девочка. Я усмехнулась, прекрасно поняв двойное дно фразы. — В моей семье моллюсков не жалуют, — я хмыкнула, а девочка явно расстроилась, сердито топнув ножкой. — Вот дьявол! — воскликнула она. — Кто хоть босс сейчас? — Девятый, — осторожно сказала я, прислушиваясь к интуиции, и, пытаясь не прозевать потенциальную опасность. — Тимотео. — Этот говнюк ещё жив? — возмутилась малышка, не обращая внимание на шептавшихся в стороне детей, видимо удивлённых, что их подружка умеет говорить не только по-русски. — Поверить не могу! — Жив, к сожалению, — я скривилась. — И вполне себе радуется жизни. А где ты то с ним столкнулась, ребёнок? — Ребёнок, — малышка совсем не по-детски усмехнулась. — Мне было почти тридцать, когда я умерла по вине Тимотео. — О, и ты тоже? — удивилась я. Надо же, не ожидала в родном захолустье встретить перерожденца. Ещё и из мафии. Девочка внимательно осмотрела меня, явно прислушиваясь к интуиции. У Тсунаёши в такие моменты было подобное выражение лица. Да и у меня, наверное, тоже. А моя собеседница тем временем кивнула, что-то для себя решив, и потянула меня за руку. — Что ты делаешь? — возмутилась я. — Нам нужно поговорить, — нервно ответила малышка. — Я хочу узнать, что произошло в семье с момента моей смерти. И пусть ты не часть Вонголы, но у меня больше нет источников информации. — А ты не боишься, что раз я связана с мафией, я решу устранить тебя? — насмешливо спросила я. Девочка резко остановилась и развернулась ко мне. — Ты меня за идиотку держишь? — фыркнула она, смерив меня взглядом. — К твоему сведению, моя интуиция никуда не делась. Сомневаюсь, что тебе вообще приходилось когда-либо убивать. — А тебе приходилось? — я лишь хмыкнула, прищурившись. — Тот факт, что я ещё никого не пристрелила, не значит, что я не опасна. И это не берём в расчёт мои связи. Поэтому осторожнее на поворотах. — Я прошу прощения, — сквозь зубы процедила девчонка. Да, а характер у неё совсем не сахар! Чувствую, своих родственников она гоняет и в хвост, и в гриву. — Я поговорю с тобой, девочка, — после недолгого молчания произнесла я. — Но учти — без глупостей, иначе мне придётся запачкать руки. — Тогда идём ко мне домой, — сказала малышка и потянула меня в сторону смутно знакомой двухэтажной хрущёвки. — Твои родители нам по шее не надают? — поинтересовалась я, но девочка меня успокоила: — Моя maman уверена, что я являюсь перерождением её кузины, которая умерла лет двадцать назад. Ей об этом какая-то гадалка сказала, к которой меня потащили, когда поняли, что мой разум намного старше, чем тело, — легкомысленно произнесла моя собеседница. — Правду я конечно не рассказываю, но и не позволяю относиться ко мне, как к ребёнку. Хотя папаша пытается меня воспитывать. — А как тебя зовут-то? — запоздало спросила я, чувствуя вялое трепыхание интуиции. — Беатрисс Скариани, — ответила девочка. — Но сейчас меня зовут Полина Орлова. Услышав ответ, я резко остановилась и расхохоталась, краем сознания отмечая, что нахожусь на грани истерики. — Что я такого сказала? — недоумевала малышка. — Всё в порядке, — посмеиваясь сказала я, краешком шарфа вытирая проступившие слёзы. — Просто в прошлой жизни меня звали Аполинария Орлова. Видимо ты — моя племянница. — Охренеть, — выдохнула Беатрисс. — Тогда нам точно нужно многое обсудить. Меня провели по до боли знакомому маршруту на второй этаж. Вот только потёртая деревянная дверь бабушкиной квартиры сменилась на массивную металлическую, которая лично у меня вызывала отдалённые ассоциации с сейфами. Девочка решительно открыла дверь и кивком головы пригласила меня войти. — Я дома! — громко сказала Беатрисс, стаскивая с лица шарф, пока я любопытством оглядывала обстановку. — Ты как раз к обеду! — из кухни выглянула невысокая девушка с очень знакомыми чертами лица. Да уж, я сразу вспомнила почему нашу семью ксероксом называли: все девочки рождались практически на одно лицо, с минимальными отличиями. Передо мной будто стояла моя тётя, однако, прикинув даты, я быстро поняла, что это моя мелкая выросла. — Кто вы? — настороженно спросила Вероника. — Полина, объяснись! — Мам, это свои, — хмыкнула Беатрисс. — Долго объяснять. — О, я никуда не тороплюсь! — Ника упёрла руки в бока, грозно смотря на нас. Ну, наверное, ей казалось, что это грозный взгляд, однако в сравнении с уничтожающим взглядом босса, было откровенно слабо. — Если ты немедленно не объяснишь, что происходит, то я… — И что ты сделаешь? — холодно сказала девочка. Ну и интонация! Самое то для допросов каких-нибудь врагов семьи... Я слабо вслушивалась в разборки родственников, с интересом осматривая обстановку, которая довольно сильно поменялась с тех пор, когда я в последний раз покидала это место. — Тут раньше стояло трюмо с подвижными зеркалами, — негромко сказала я, указывая на стену, и, прерывая гневную речь Ники. — А в этом углу дед сколотил вместительный шкаф-гардеробную. Когда мы в прятки играли, я в нём часто пряталась за куртками. Кстати, куда его дели? — Мама решила выкинуть это старьё, — сказала Вероника, вздрогнув, и опустила голову. — Добро пожаловать в наш дом. Слава богам, что у меня неплохая память на детали ещё с прошлой жизни. Если малая не догадалась, то точно начала подозревать. Я-то не собираюсь скрывать своё прошлое, особенно от той, которая судя по всему меня не забыла. А вот моё настоящее ей знать совершенно не обязательно, и я бы даже сказала — опасно. Я сняла верхнюю одежду, которую повесила на вешалку и переобулась в любезно предоставленные тапочки. К сожалению, самые обычные — не мягкие и не прикольные. Скучаю по ушлёпским тапкам с пчёлками… Пройдя на кухню, я удивилась тому, насколько мало изменилось это место. Да, мебель и бытовая техника сменились на более современную, но расстановка осталась прежней. Боги, как мы раньше собирались здесь всей семьёй? Тут явно не больше десяти квадратов! Наша кухня в Италии была площадью почти сорок квадратных метров, а у Фонга в доме чуть меньше, но разделённая на кухню и столовую. Однако и там и там было достаточно места, чтобы как следует развернуться и разместить всё необходимое. В бабушкиной же квартире я прямо физически ощущала, как на меня давят стены. — Откуда у тебя такие шрамы? — спросила Вероника, внимательно вглядываясь в моё лицо. — Долгая история, — я криво усмехнулась. — Если вкратце, то у меня сложные отношения с младшим братом. Беатрисс, разливающая по кружкам какао, понимающе вздохнула. От обеда я решительно отказалась. Не хотелось бы объедать людей, благосостояние которых явно не слишком выросло с момента моей смерти. По крайней мере мебель вокруг была явно недорогая. Да и с отделкой были проблемы. Я помнила, что ремонт в целях экономии мы всегда делали самостоятельно, и он получался далеко не самого хорошего качества. Мне выдали чашку горячего какао, о которую я сразу погрела вечно мёрзнущие руки. В процессе разговора я аккуратно расспрашивала Нику о её жизни, тщательно обруливая острые моменты своей биографии, связанные с особо криминальными личностями. Оказывается, сестра пошла по моим стопам и стала бухгалтером. Правда, замуж вышла и родила на мой взгляд рановато — в восемнадцать лет. Муж Вероники, Глеб, был старше её на семь лет и работал экскаваторщиком. Сейчас он был в командировке, но должен приехать через пару дней, чтобы встретить с родными Новый год. В общем самая обычная семья каких тысячи. Хотя видя, как Беатрисс недовольно поджимает губы при упоминании отца, можно понять, что он явно ей не нравится. С моей maman Ника и её семья не общались, хотя жили в десяти минутах езды. Но вроде у неё всё хорошо. Она завязала с алкоголем и даже смогла родить ребёнка спустя два года после моей смерти. У меня это не вызвало никакого негатива. Я лишь отметила, что мой брат из прошлой жизни ровесник Тсунаёши. Разговор о бывших родственниках довольно сильно утомил меня. У меня было стойкое ощущение, что я общаюсь не с горячо любимой сестрой, а с какой-то одноклассницей. Я конечно рада, что у них весьма неплохо сложилась судьба, но всё это было… как будто слишком далеко от моей нынешней жизни. Хорошо ещё, что мне не пришлось долго изображать интерес к дичайше скучному разговору. Умница Беатрисс быстро доела суп и сообщила матери, что нам нужно многое обсудить. Вслед за девочкой я отправилась в её комнату, которая, сюрприз, раньше была моей. В маленькой детской вмещались лишь кровать, комод да письменный стол. Я подошла к двери, которая, к моему удовольствию, не была заменена, и показала девочке тонкую рунную вязь по углам. Ух и намучалась я в своё время, выдалбливая знаки циркулем так, чтобы бабушка не заметила, иначе по голове настучит. — Что это? — полюбопытствовала Беатрисс. — Рунный комплекс, — ответила я, подушечками пальцев проводя по узору. — Не пускает в помещение людей, одержимых ауральными сущностями и земными духами. Жаль, что можно применять только, чтобы защитить спальни. Мне в своё время