А стрелка указателя скорости лезла вверх.
182...
184...
И вот тут мы обогнали катер судейской коллегии. Впрочем, «обогнали» — это не то слово. Мы пролетели мимо них. Но мне показалось, что я вижу изумленную физиономию Ноткина...
А потом «Летящая черепаха» нагнала первый настоящий глиссер, кажется, это была «Стрела». На этот раз и Градов не выдержал: он обернулся и прокричал им что-то весьма малолестное.
Еще минута — и мы догнали основную группу глиссеров. Градов почти не смотрел по сторонам, и я показывала ему на пальцах количество оставшихся позади машин... Азарт гонок — впервые в жизни! — захватил меня. Я даже не помню, какой скорости достигла «Летящая черепаха». Меня интересовало только одно — скорее перегнать все глиссеры, скорее выйти вперед!
«Летящая черепаха» оказалась изумительной машиной. Только потом я поняла, что мне необыкновенно повезло: я была первым пассажиром корабля будущего. Как самолеты вытесняли дирижабли, так «Летящие черепахи» в будущем обязательно вытеснят обычные водоизмещающие корабли. Первый шаг на этом пути — корабли типа волжской «Ракеты». Но, как выразился Градов, это дирижабль с крыльями. На стоянке «Ракета» держится на плаву за счет большого объема корпуса. А большой объем корпуса при движении неизбежно вызывает большое сопротивление воздуха. Иное дело «Летящая черепаха». В ней нет лишнего объема. Поплавки не в счет — они убираются.
В воздушном транспорте дирижабли давно вытеснены самолетами. Когда-нибудь (я верю — это будет очень скоро) «Летящие черепахи» вытеснят обычные корабли. Они станут самым быстрым и самым распространенным видом морского транспорта...
Повторяю, обо всем этом я подумала потом. А тогда я от радости кричала какую-то чепуху о бим-бом-брамселях и считала оставшиеся позади глиссеры. С каждой минутой их становилось больше: «Летящая черепаха» уверенно вырывалась вперед. У нее была изумительная устойчивость (так, кажется, нужно говорить): мы проскочили десятки больших бурунов, поднятых передними глиссерами, а «Черепаха» даже не покачнулась. Зато мы вели себя в высшей степени корректно — позади «Черепахи» оставались только две небольшие весьма скромного вида волны...
Однако это не помешало нам учинить переполох. Лидеры гонки, наверное, ожидали увидеть все, что угодно, но не «Летящую черепаху». Катер, шедший в соседней полосе, неожиданно круто свернул (полагаю, они просто засмотрелись на нас), и я пережила несколько неприятных секунд. Градов провел «Летящую черепаху» метрах в трех от катера.
Когда мы прошли примерно две трети дистанции, впереди оставалась только «Ласточка». Она шла довольно энергично — расстояние между нами сокращалось не так быстро, как мне бы хотелось.
И все-таки мы ее нагоняли с каждой секундой. Уже был виден голубой, поблескивающий на солнце корпус «Ласточки», уже можно было разглядеть сверкающий круг воздушного винта. Нас разделяло метров триста — четыреста.
У «Ласточки», как я догадывалась, оставался только один шанс. Трасса гонок здесь сворачивала, нужно было замедлять скорость, и «Ласточка», пользуясь большей маневренностью, могла кое-что выиграть.
Со стороны это выглядело красиво. Узенькая, юркая «Ласточка» начала круто разворачиваться, почти прижимаясь к бую. Вскипели высокие буруны... И вдруг «Ласточка» исчезла. Сразу, мгновенно. Я схватила Градова за руку. Он резко уменьшал газ.
— Опрокинулся! — крикнул Градов. — Поворот овер-киль... Нельзя так круто сворачивать.
«Летящая черепаха», замедляя движение, шла к перевернувшемуся глиссеру. Сзади надвигался рев двигателей — нас догоняли. А Градов, словно нарочно, действовал без спешки, методично. Подвел «Летящую черепаху» к покачивающейся верх днищем «Ласточке», заглушил двигатели, открыл люк кабины.
Пофыркивая и отплевываясь, к нам подплыл молодой паренек в кожаном шлеме. На лице паренька — курносом, веснушчатом — было написано восхищение.
— Игорь Петрович, а Игорь Петрович,— кричал он, цепляясь за борт «Черепахи». — Как же это? Вот здорово!
Видимо, «Летящая черепаха» интересовала его больше, чем собственная неудача.
— Здорово, очень даже здорово, — сердито отозвался Градов, помогая парню подняться на борт.— Тебя за такие номера дисквалифицировать надо... Разбиться захотел?
— Так я...
— Лезь в кабину!
Мимо нас с ревом пронеслись два глиссера. Потом — еще два. Виновато покашливая, парень протиснулся в кабину.
— Извините, — смущенно сказал он мне, — я, кажется, немного вас замочил...
— Немного, — усмехнулся Градов.— Именно немного.
Вновь завыли двигатели. «Летящая черепаха» шла теперь в самом конце гонок. Но я верила — мы наверстаем потерянное время. Верила и надеялась.
— Автоматы управления подводными крыльями! — сквозь шум моторов кричал паренек, показывая на приборную доску.
Градов кивнул головой, потом сердито сказал:
— Заглохни. Мешаешь. Парень «заглох».
На этот раз «Летящая черепаха» набирала скорость не так быстро. Стрелка указателя скорости медленно, словно нехотя, переползала с деления на деление. Но когда Градов убрал поплавки, мы снова рванулись вперед.
Это было похоже на прыжок — сильный, стремительный. Опередившие нас глиссеры, еще минуту назад такие далекие, начали вдруг приближаться.
Как я потом упрекала себя, что не догадалась сделать снимки! Это были бы отличные кадры! Лицо Градова — застывшее, с прищуренными глазами, с непередаваемым сочетанием спокойствия и азарта... Откровенный восторг на веснушчатом лице паренька с «Ласточки»... Глиссеры, бешено несущиеся в шлейфах пены и все-таки отстающие от «Летящей черепахи»... И море, залитое солнцем... И смешное изображение крылатой черепахи на борту нашего чудесного кораблика...
Но я забыла про фотоаппарат. В одном Ноткин оказался прав: за фотоснимками мне пришлось потом ездить к нему в редакцию.
Зато мы пришли первыми! Еще километрах в десяти от финиша «Летящая черепаха» легко обогнала лидирующий глиссер.
Когда мы подходили к пирсу, Градов, заглушив моторы, спросил:
— Вы, кажется, начали что-то говорить о первом паровозе? Ну...
К счастью, оркестр заиграл туш, причем совершенно серьезно. Без всякой иронии.
Это избавило меня от ответа.
Рисунки Ю. БАЖЕНОВА