Матвеевна. До завтра, Нюрок.
Нюра. До свидания.
Матвеевна. С капустой пироги особливо хорошо удались. Да и все складно получается.
Снова тревожные гудки парохода.
Нюра. Что это как пароход-то раскричался…
Матвеевна. Лодку, поди, предупреждает. Безобразничают… Поперек едут – под самый нос режут… Спешат все… доспешатся… Будь здорова!
Нюра. До свидания.
Женщины ушли. Снова пароход дает короткие тревожные гудки.
Да не кричи ты, не кричи!..
Действие третье
Та же декорация. День. Двор чисто убран. Сооружен длинный стол, накрытый скатертями и уже частично уставленный едой и напитками. По забору и крыльцу развешаны цветы живые и искусственные. На ступени крыльца брошена матерчатая дорожка.
Сергеевна и Матвеевна продолжают накрывать на стол, бегая то в дом, то в погреб с кушаньями. Тоня украшает наличники окон полотенцами и цветами.
В калитку входит Майя.
Майя. Ух, разрисовали! Где они?
Тоня. Уже в загс пошли.
Майя. Поплелся, значит, голубчик!
Тоня. А ты как думала?
Майя. Испугался, конечно. Ты слыхала, он с Васькой ночью на ту сторону в лодке катал.
Тоня (она все знает). Хватит брехать-то.
Майя. Люди видели. Вернулся-то на рассвете.
Тоня. Помогай лучше. Скоро придут…
Майя (помогает украшать двор). Закрутил! Клавдя-то не показывалась?
Тоня. Нет.
Майя. Уж, поди, хватит стыда не появляться. Еще погоди, по дороге какое-нибудь колено отмочит… Не дойдя до загса, сбежит. Они, детдомовские, без узды.
Тоня. Будет каркать-то, ворона!
Майя. Увидишь! Барахлишко-то свое он сюда из общежития перетащил?
Тоня. Еще вчера все принес… кроме постели.
Майя. Вон как! Самое-то главное, значит, там оставил.
Тоня. Подумаешь, тюфяк да подушка!
Майя. Хитер!.. А я на Ваську жалобу сочиняю. Аморальный тип, пусть судят.
Тоня. Разлюбила?
Майя. Чего любить-то, раз ушел. Хорош, конечно, но гад.
Тоня. Замуж пора тебе всерьез. Отец у тебя такой уважаемый, завод-то как поднял – на весь Союз! Голова! А ты? Плачут они, поди, с матерью от такого твоего поведения…
Майя. Да разве они молодежь понимают!.. Они всё свои принципы в нос тычут!.. Всё понять не могут, что их век кончился, другой идет. Не хочу я половыми вопросами мучиться, без них дел хватает.
Тоня. Тьфу!
Майя. Плюйся не плюйся, к тому идет – к свободе! Старики повымрут, наши порядки будут, увидишь.
Входят Женя и Оля, они вносят газету, разворачивают ее и пришпиливают на заборе.
Вон молодежь поддержит да еще разовьет… Ишь, что выдумали – стенгазету. (Подходит, читает.) «Любви все возрасты покорны». Пушкин. Не возражаем, пусть всем достанется… «Любить – значит жить жизнью того, кого любишь». Толстой… Однобоко, старик, узко – о себе думать тоже не мешает… «Невесело на свете жить, коль сердцу некого любить». Шевченко… В точку попал, в яблочко!.. «Никто не принуждается к заключению брака, но всякий должен быть принужден подчиняться законам брака, раз он вступил в брак». Карл Маркс… Отжило, милый!.. «В душе померк бы день и тьма настала б вновь, когда бы из нее изгнали мы любовь. Лишь тот блаженство знал, кто страстью сердце нежил. Тот, кто не знал любви, тот все равно что не жил»… Это другое дело. Кто это высказался? Мольер… Приветик!..
В калитку вошли Салов и Менандр Николаевич. Они быстро пересекли двор и скрылись в доме.
Старик-то, как сыч… и не глядит. Поджилки, поди, трясутся. (Читает дальше.) «Если… ты любишь, не вызывая взаимности, то есть если твоя любовь не порождает взаимной любви, если ты своим жизненным проявлением в качестве любящего человека не делаешь себя человеком любимым, то твоя любовь бессильна…» Карл Маркс… Хватит уж Марксом-то пугать!.. «У любви, как у пташки, крылья, законов всех она сильней». Кармен. Сразу видно, своя баба!
На крыльцо вышла Сергеевна.
Сергеевна. Девочки, помощь требуется!
Тоня. Идем, Майя.
Тоня и Майя ушли.
Оля. Как ты думаешь, понравится им?
Женя. Надеюсь.
Из дома выходят Салов и Менандр Николаеви ч.
Менандр Николаевич. Женька, Ольга, добегите-ка до загсу… чего они там застряли? Да когда обратно пойдут, знак дайте.