Михаил. Я сказал…
Василий. Молчу. И кой черт ее именно в это время принес сюда!
Михаил. Отвертка-то куда провалилась? (Ищет.)
Василий (подойдя). Вот, у тебя под носом… Она, поди, в Ленинграде замуж вышла.
Михаил. Рашпиль куда-то сунул.
Василий. Вот и рашпиль.
Михаил. Убрать надо. (Убирает инструменты в ящик.)
Василий взял гитару, которая была вынесена из дома и лежала на скамейке, перебирает струны.
Перестань играть.
Василий. Я отвлеченно…
Михаил. Перестань, говорю!
Входит Нюра.
Нюра. Посуды-то еще мало, не хватит.
Василий. Так мы клич кликнули. Шустовы поднесут, Дерябины, Овчинниковы обещали… Нюра, Камаева-то Клавдя замуж выскочила или еще одна бродит?
Нюра. Я впопыхах-то и не спросила. А что?
Василий. Так. Коль одинокая, приударить хочу. (Михаилу.) Пойду за твоими пожитками в общежитие. Постель-то тоже нести?
Михаил. Постель не надо.
Нюра. До свадьбы-то нехорошо.
Василий. Формализм! Нюра, ты сегодня держи Мишку обеими руками, а то, смотри, сбежит накануне свадьбы.
Нюра. Будет тебе, трепло.
Василий ушел. Нюра и Михаил одни.
Костюм-то твой черный отутюжить надо.
Михаил. Поглажу вечером.
Нюра. Я сама сделаю.
Михаил. Мужское это занятие.
Нюра (подойдя). Доволен ты?
Михаил (потрепал Нюру по голове, погладил, как маленькую). А ты?
Нюра. Очень.
Михаил. Вот и хорошо.
Нюра (тихо). Давно тебя люблю. Одного… Чего-то у тебя глаза озабоченные?
Михаил. Дел-то сколько…
Нюра. И не держи в голове. Мы с отцом сделаем, люди помогут. Хорошо будет, весело. (Смеется.) Все ведь не верю, так и кажется – разразится что. (Прижалась к Михаилу.) Хорошо нам будет, Миша.
Входят Рита, Николай и Салов.
Николай (увидев Нюру, обнимающую Михаила). Ай-ай-ай, до свадьбы-то не грешите, нечестно.
Рита (мужу). Я книгу в доме оставила, принеси.
Николай. Риточка, сходи и возьми.
Рита. Принеси, сказала!..
Николай (ко всем). Вот на нее находит иногда… (Уходит в дом.)
Салов. Мишуха, давай еще одну лавку к завтрему сделаем. У меня за сараем хорошая тесина валяется.
Михаил. Давайте, Илья Григорьевич.
Михаил и Салов ушли за сарай. Николай выходит из дома, передает Рите книгу и тоже уходит вслед за Михаилом и Саловым. В калитку входит Клава.
Нюра. Клава! Заходи-заходи, вот еще кто здесь! (Показывает на Риту.)
Клава. Рита! (Обнимает ее.)
Рита. С окончанием!
Клава. Да, все. Спасибо. Переехала сейчас Волгу, иду по улочкам – ноги-то родной земли касаются. Ведь каждый забор знаком, каждое дерево, камень. Три года не видела…
Рита. Истрепала ты нервы в Ленинграде.
Клава. Вам это не понять – когда долго родных мест не видишь. Все так дорого, оживает, и так на душе чисто-чисто.
Нюра. Ой, откуда ты сиреневые бусы достала? В Ленинграде купила?
Клава. Это старые, еще от мамы.
Нюра. Клавочка, дай мне их на эти два дня поносить.
Клава. Они же стеклянные, простые.
Нюра. Ну и что, дай.
Клава (снимая бусы). Пожалуйста. (Отдает их Нюре.)
Нюра. Миша пожелал. Говорит: купи сиреневые – надень. А их нету нигде. (Прячет бусы.) Завтра надену – удивится! Сказала ведь, что не достала, голубые купила.
Клава. Не пойдут они тебе, не к лицу.
Нюра. Все равно.
Клава. Отдай лучше обратно.
Нюра. Еще чего, и не думай. (Смеется.) Опять мы трое, как девчонки, вместе. (Клаве.) Слушай, я изменилась?
Клава. Ни капельки. Похорошела разве.
Нюра. Это я от волнения красная. А ты изменилась!
Клава. Старая стала?
Нюра. Нет. Ленинград-то да институт какой-то на тебе отпечаток положили, вроде совсем не наша. Аккуратная такая стала, интеллигентная. И глаза глубокие. Ученость твоя в них так и отражается. Переменилась ты. А я, значит, нет.
Клава. Ты тоже.
Нюра. Ну уж не сахари. Извертелась я в завкоме-то. Тому путевку, этому пособие, там ребенка в детский сад, тут на похороны подавай, пятым квартиру вынь да положь, десятым – муж жену колотит, тридцать пятым – жена от мужа ушла. Помочь-то всем охота, дело все, надо.