Василий. Миша, разорви! Разорви, Миша!
Из-за сарая появляется Майя.
Майя. Вы что? (Василию.) Я за тобой, паразитом, пошла. Клавку-то, думаю, подцепил, повел. Подошла к забору, прильнула – дух захватило. Вот что детдомовцы-то вытворяют! Совесть-то где у вас, честность? Такого еще за всю жизнь не только не видывала, не слыхивала и не читывала. (Пошла к калитке.)
Василий (преграждая ей путь.) Куда?
Майя. Ну, конец вам будет!
Василий (удерживая Майю). Миша, Клава, ходу давайте на берег к костру, ко всем. Да по одному, а не вместе.
Майя. Пусти! (Хочет вырваться.)
В это время Михаил и Клава уходят в калитку.
Ты думаешь меня силком взять, глотку мне заткнуть!
Василий (отпуская Майю). Давай, Майя, поговорим с тобой.
Майя. Не уговаривай меня, не на такую напал.
Василий (резко). Ну, Майя, говорю прямо: или ты меня имеешь, или все.
Майя. То есть?
Василий. Только пикни, и я тебя на таком расстоянии держать буду, вот как отсюда до Пантусова.
Майя. Что это ты еще, Василий?
Василий. Ну, иди сюда.
Майя (подходя). Что?
Василий обнимает ее.
Не трожь!
Василий. Как хочешь. (Отпускает ее.)
Майя. Ну валяй!
Василий (обнимает Майю). У-у-у, жару-то в тебе сколько…
Майя. Хороша?
Василий. Хороша.
Майя. То-то… Чего днем-то куражился?
Василий. Настроения не было. Да еще ремеслухой попрекнула.
Майя. Сгоряча.
Василий. И шла бы к ученому.
Майя. Ну их, ученый тебя обнимет, замрет и начнет про какую-нибудь кибернетику говорить.
Василий. Рта не разевай, поняла?
Майя. А что это Мишка-то, подлец какой? Все-то его за порядочного считали, даже я. Передовик, тихий!
Василий. Любовь тут.
Майя. Я видела.
Василий. Да не такая, настоящая.
Майя. Какая это?
Василий. Пойдем к костру.
Майя. А чего нам там делать? Пойдем лучше к тому лесочку, побродим.
Василий. Неловко… потом погуляем.
Майя. Свадьба-то будет?
Василий. Будет, будет.
Майя. А то ведь и не потанцуешь… (Обнимает Василия.)
В калитку входит Салов.
Салов. Тьфу, судить надо за такое безобразие.
Майя. Слава богу, у нас в Советском Союзе за любовь не судят. (Ушла с Василием за калитку.)
Салов (зовет). Матвевна, Сергевна!
Входят женщины.
Молодежь-то от костра сюда идет. На стол-то хоть клеенку постелите, поставьте чего пожевать.
Сергеевна. Знамо.
Женщины накрывают стол клеенкой, ставят недорогие конфеты, печенье. Уходят. Салов хочет включить лампочку, которую вывинтил Василий, но лампочка не загорается.
Салов. Испортилась.
Входит Менандр Николаевич.
Менандр Николаевич (отдавая Салову бидон). Получай. Видал моторку-то. Хороша. (Показывая на бидон.) Тут семь вошло, я уж полный налил.
Салов (отдавая Менандру Николаевичу деньги). Это тебе трояк от Николая на пол-литра.
Менандр Николаевич. Спасибочки. (Прячет деньги в карман.) Ну как, управляешься?
Салов. Вроде все нормально идет.
Менандр Николаевич. Один Женька теперь у тебя жеребчиком бегать будет.
Салов. Молодой…
Менандр Николаевич. Точно… Да он в Москве и сам окрутится, тебе только информацию подаст.
Салов. С парнем легче… Ты что долго-то?
Менандр Николаевич. Присел на горе, на лавочку у старого кладбища, да Волгой полюбовался. Текет, милая, с луной играет. Тысячу бы лет на нее глядел без устали. Чем больше гляжу, тем сильней к ней тянет… Умирать буду – спросят: чего, Менандр, напоследок хочешь? Отвечу: на нее взглянуть… Ох, коротка жизнь человеческая!
Салов. Коротка…
Менандр Николаевич. Коротка-то уж ладно, да смысла в ней нет, Илья. Зачем живешь – непонятно.
Салов. Это, Менандр, наверно, и все так считают. Только вслух не говорят, потому – страшно.
Менандр Николаевич. Точно.
Салов. Только если бы был смысл, уж совсем бы глупость была.
Менандр Николаевич. То есть?