Используя коготь, взломал замок на двери ванной и вошел. Занавеска в душе была плотно задернута, горячий пар был густым. Он бесшумно двинулся вперед босиком и почти добрался до водонепроницаемой ткани, скрывавшей её из виду, когда острие ножа прижалось к его яремной вене.
— Что именно ты делаешь, Сильвестр?
Он ухмыльнулся. Вот это моя девочка. Может, у неё и не было его обоняния, но во всем остальном она была остра. Ему это в ней и нравилось. Он не обратил внимания на оружие и повернулся к ней лицом.
— Просто проверяю, как ты. Ты пробыла здесь долгое время, и я забеспокоился, что, возможно, ты подцепила что-то, пока мы были в канализации.
Она посмотрела на него с подозрением.
— Подцепила?
— Кто знает, какие микробы прячутся там внизу.
Она вздрогнула.
— Не напоминай мне.
— Как твой врач, я действительно должен тебя осмотреть, — уговаривал он, рискуя и кладя руки ей на талию поверх полотенца, которым она обернула своё мокрое тело.
— Я в порядке.
— Я врач, поэтому, думаю, мне следует судить об этом.
— Да? — Уголки её губ слегка приподнялись, а рука, державшая нож, опустилась. — И какие анализы ты планируешь провести?
— Что ж, мне действительно следует осмотреть всё тело, поискать повреждения, куда могла бы проникнуть инфекция.
— У меня нет открытых ран.
— Прощупать вас на предмет болезненных ощущений, которые могут указывать на повреждение внутренних органов?
— Ничего из этого тоже нет.
— Ты уверена? — спросил он, притягивая её к себе и обнимая обеими руками. — Как это ощущается?
— Прекрасно, — ответила она. — Никакой боли.
Возможно, и нет, но её сердцебиение участилось, зрачки расширились, а температура немного повысилась.
— Не возражаешь открыть рот, чтобы я мог осмотреть его?
— В этом действительно нет необходимости. Там нет ничего…
К чёрту притворство. Устав от того, что она борется с неизбежным, Нолан наклонился и накрыл её губы своими, заставляя замолчать.
Мммм. Мгновенно вспыхнуло возбуждение, тлеющий огонь, который он почувствовал, как только прикоснулся к ней.
— Я думаю, — сказал он, между укусами, — что у тебя небольшой жар.
— Здесь немного жарко, — пробормотала она в ответ, прежде чем пососать его нижнюю губу.
— Дай-ка я поправлю это. — Он дернул полотенце, оно слетело, оставив её восхитительно обнаженной для его блуждающих рук. К его удовольствию, она застонала и выгнулась навстречу, прижимаясь к нему всем своим великолепным стройным телом, её руки обвились вокруг его шеи. Они целовались так, словно умерли бы с голоду друг без друга. Языки сплетались, танцевали, дыхание смешивалось, становясь горячими с короткими вздохами. Только одно омрачало этот момент. Проклятое полотенце у него на талии. Он прервал поцелуй и прислонился к туалетному столику. Раздвинув бедра, его полотенце в стиле саронга упало на пол. Вид его паха привлек её внимание, и глаза расширились. Нерешительность проявилась в том, что она прикусила нижнюю губу.
О нет. Он не позволит ей передумать. Он нуждался в ней. Они нуждаются в этом. Нолан притянул её, расставив ноги, прижимая к себе, захватывая припухшие от страсти губы, чтобы возобновить объятия. Обхватив ладонями её упругие ягодицы, сжал их. Как он мог подумать, что она слишком худая? Круглые, загорелые полушария идеально подходили для его ладоней.
Это было не единственное, что в ней было совершенно. Он оставил горячее наслаждение от прикосновения к её губам, чтобы проложить дорожку из горячих поцелуев вниз по шелковистой линии шеи, покусывая высокую, дерзкую грудь, о которой мечтал. Её соски, маленькие идеальные ягодки, ждали, когда он их съест, и он сделал это, уделяя каждому внимание, теребил и посасывали их, когда она дергала его за волосы, и каждый вздох, слетавший с её губ, был призрачной лаской для его постоянно растущего желания.
И он действительно желал её. Никогда прежде ему так не хотелось погрузиться в женщину. Оставить свой след на неё, обладать ею. Именно этот факт, это собственническое желание, которое, как он знал, испугает его взбалмошную пташку, удерживало его. Кларисса могла улететь, если её подтолкнуть слишком быстро. И тогда он сделал то, чего ни одна женщина не получала от него раньше. Он отдавал, не ожидая ничего взамен.
Опустился на колени, его руки крепко держали её, а рот нашел обнаженный холмик, которым она когда-то хвасталась. Он держал трепещущее тело, пока его язык проникал между нежных складок и ласкал клитор. Он ласкал, смакуя её сливки, впитывая вкус, вдыхая насыщенный аромат. Более декадентский, чем всё, с чем он когда-либо сталкивался, Нолан ублажал свою сладкую Клариссу, подводя к грани оргазма, а затем отступая, продлевая эротический момент.