— Сильвестр, я понимаю, что ты привязан к маме, но не хочешь ли ты разрезать завязки на фартуке, чтобы мы могли пойти домой, или предпочитаешь ещё немного пососать титьку и заставить меня ждать?
Нолан поперхнулся. Мейсон согнулся пополам. У всех отвисли челюсти, и несколько прохожих отступили на несколько шагов, освобождая место.
Кларисса ухмыльнулась Бренде, ожидая взрыва.
— Я уже говорила, как сильно люблю эту девушку? — Его мать просияла. На неё. — Ты будешь замечательной женой для моего сына. Мы планируем свадьбу весной.
Прошу прощения? Что только что произошло?
— Что ты сказала?
— Ну, ты же не можешь ожидать, что мой мальчик будет жить во грехе. Мы объявим об этом к выходным, как только я смогу опубликовать объявление в «Шифтер таймс».
— Вы не сделаете ничего подобного, — проворчала Кларисса.
Бренда продолжала, как ни в чем не бывало.
— Я подумываю о пастельных тонах. Много розового. Что скажешь, дочка?
— Никто ничего не говорил о свадьбе. — Кларисса, должно быть, собралась бежать, потому что рука Нолана крепко сжала её, удерживая на месте.
Бренда улыбнулась злобной, ехидной улыбкой.
— Ну-ну, Твити. Не забивай свою красивую птичью голову чепухой. Мама обо всем позаботится.
О да, это тяжелое дыхание было вызвано её учащенным сердцебиением.
— Ты что, не слышала меня? Я сказала «нет». Нолан, сделай что-нибудь. Я не собираюсь выходить замуж. Почему мы не можем просто жить вместе? Я не против переехать.
— Я знаю, но, любя меня, придётся мириться с моей матерью. Поздравляю. Добро пожаловать в мой мир. Теперь ты часть прайда. Тебе будет приятно узнать, что здесь подают домашнее печенье.
— Она не может этого сделать.
Нолан похлопал по руке.
— Просто плыви по течению. Так проще. И, кстати, если она планирует свадьбу, то, по крайней мере, не будет приставать к нам с просьбами завести ребенка.
Она побледнела.
— О, голубиное дерьмо. Я даже не подумала об этом.
— Дети? Кто-то сказал «дети»?
Прежде чем Кларисса смогла отбиться от всепоглощающего внимания свекрови, стремившейся превратить её в дочь, которой у неё никогда не было, они сбежали, угнав машину, которая была не такой красивой, как его «Ауди», и меньше. Не то чтобы Нолана это волновало. Ему удалось свернуться калачиком на боку и положить голову ей на колени. Он также закрыл глаза.
— Только не говори мне, что ты собираешься сейчас вздремнуть.
Он лениво приоткрыл один глаз.
— Ты здесь. Мы в безопасности. Я возбужден. И как только мы доберемся до моего дома, я не дам тебе уснуть, пока мы оба не кончим, по крайней мере, полдюжины раз.
Руководствуясь такой логикой, она напевала ему колыбельную, поглаживая его взлохмаченную гриву. Она также нарушила несколько скоростных режимов, когда они возвращались в квартиру, где он с пользой для себя вздремнул, как только она пообещала никогда больше его не покидать. И любить его вечно.
Пугающе или нет, она не только влюбилась в льва, но теперь у неё была семья. Проклятая шерсть в воздухе.
Эпилог
Когда свадебное веселье Бренды достигло предела — последней каплей стал восемнадцати-ярусный торт, увенчанный гигантским львом с соколом на спине, Нолан воплотил в жизнь свой секретный план, за который Кларисса поблагодарила его самым приятным образом.
Они сбежали и оказались на пляже на Гавайях. За несколько минут до захода солнца поженились, только священник, он, Кларисса, прибой, песок и триста самых близких друзей его матери. Нолан так и не понял, как ей удалось собрать их всех в такой короткий срок и так, что Кларисса их не заметила, но в конце концов он получил то, что хотел.
Жену. И Кларисса получила то, что нужно было ей, — любовь, в виде неблагополучной кошачьей семьи, которая с удовольствием приняла своего нового птичьего родственника. Но вот чего не ожидал его бедный сокол, когда влюбился во льва, так это советов.
— Льва-самца нужно каждый день крепко бить по носу, чтобы держать в узде.
— Нет, дурашка. Просто корми его, и он станет лучшим котом в округе.
— Ленивые кошачьи ублюдки. Тебе не следовало выходить за него замуж. Гораздо веселее жить в грехе.
— Не могу поверить, что ты не собираешься делиться.
Его бедная Кларисса, она выглядела совершенно подавленной.
— Как ты это терпишь? — простонала она, когда они, наконец, избежали от их благонамеренных советов — а иногда и советов по начинке домашней птицы.