— Да, потому что великолепный Луи умудрился накрутить против себя всю Европу, — хихикнула Галка, но, вспомнив свои версальские приключения, тут же хихикать перестала. — Талантище, одним словом. Но если в этом мире доны побегут просить помощи у англичан… Тем хуже для Испании. Инглезы опустят их ниже плинтуса. Но… Для Англии этот союз тоже выйдет боком.
— Я помню наш разговор, — помрачнел Влад. — Механизм уже запущен?
— Он уже давно тикает, братец, и остановить его я не могу. Даже если бы хотела…
Влад встретился взглядом с названой сестрицей… На него сейчас смотрел не пиратский вожак, и даже не глава государства. На него смотрела женщина, понимавшая, что не будет ей ни прощения, ни пощады за то, что она задумала и воплощает в жизнь, какими бы благими ни были последствия ее планов для будущего.
— Дон Хуан Коком при нашей последней встрече сравнил Европу и Америку со львом и ягуаром, — сказала она — каким-то чужим, глухим голосом, глядя в стенку. — Если они подерутся в чистом поле, ягуар проиграет. За явным преимуществом льва в силе. Но если драка случится в лесу, у льва нет шансов. Мы — тот самый ягуар, братец. И нам нельзя выходить в чисто поле, пока лев еще силен. Значит, если хотим остаться в живых, мы должны заманить его в лес…
Глава 2
Горький вкус свободы
— Удивительно. — Де Пуансэ как истинный француз не скрывал своего восхищения. — Покойный дядя писал мне еще три года назад: эта страна преподнесет миру немало сюрпризов. Однако я имел дерзость полагать, что старик преувеличивал.
— Ваш покойный дядя, сеньор, нисколько не преувеличивал, — хмуро заметил дон Антонио Себастьян де Толедо, прибывший только накануне для подписания мирного договора и угодивший аккурат на праздник. — Только он по скромности своей забыл уточнить, насколько приятны будут эти сюрпризы.
— Вам не нравится?
— Это? Очень нравится…
— Ничего особенного, — скривился молчавший до сих пор сэр Чарльз. — Обыкновенные фонари, разве только светят чуть поярче обычных масляных.
— На вас не угодишь, — едко хмыкнул минхеер Николас ван Либерген,[8] тоже приехавший сюда подписывать полноценный мирный договор с заокеанской республикой. С которой торговать оказалось куда приятнее, чем воевать.
— Не пройдет и года, как такие же фонари будут освещать улицы Лондона, сэр, — ледяным тоном ответил англичанин.
— Вы уверены? — Де Пуансэ не упустил случая подпустить ему острую шпильку. — Если этот ваш ученый месье — кажется, его зовут Ньютон? — полностью забросит все прочие дела и посвятит себя разгадыванию секрета обработки земляного масла, то лет через пять-семь, глядишь, у него что-нибудь и получится.
Минхеер ван Либерген ядовито ухмыльнулся, а испанец смерил сэра Чарльза надменным взглядом. Опытный интриган и политик, дон Антонио сразу раскусил посла Англии, которому мир Сен-Доменга с Испанией и Голландией был ну очень не по душе. Как было хорошо, когда на пиратский остров безбоязненно могли заходить только корабли под французскими и английскими флагами! Английские купцы тогда снимали такой навар на посреднической торговле с Голландией! А потом… Потом пираты заключили с проклятыми торгашами-голландцами перемирие, и доходы британских бизнесменов от посредничества заметно уменьшились. А англичане — народ прагматичный, и очень не любят, когда падают их доходы…
Между тем фонари, зажжение которых вызвало аплодисменты собравшихся, светили отнюдь не «чуть поярче обычных масляных». На улице Лас Дамас и на площади у Алькасар де Колон стало светло почти как днем! Поблекли даже звезды! Во всяком случае, так показалось многочисленным наблюдателям. А спустя буквально полминуты сверху раздались очень громкие хлопки, и небо расцвело огненными цветами… По тем временам фейерверки не были чем-то из ряда вон выходящим. Их устраивали и на государственном уровне — по случаю праздников, военных побед, дней рождений монархов или появления на свет наследника престола, — и в частном порядке. У кого хватало на это денег и желания, разумеется. Но чтобы фейерверк был цветным… Синие, красные, желтые, зеленые «одуванчики» распускались в черном тропическом небе, сопровождаемые хлопками взрывов. Мальчишки — да и взрослые мужики тоже, чего греха таить — встречали каждый залп восторженным свистом и криками. Девушки пищали, как будто из благопристойного страха перед подобным «громом с молниями», но на деле многие из них лишь пользовались удобным случаем как бы невзначай прижаться к мужественному плечу… Десятиминутный фейерверк закончился серией особо крупных «одуванчиков» и сильных взрывов. Толпа на площади ответила свистом и ревом, и гаснущие огарки фейерверка под этот восторженный шум тусклыми звездами медленно осыпались за городской стеной…
8
Реальное историческое лицо. В нашей истории был директором-губернатором Кюрасао с 1679 по 1683 год.