... Марк, я все думал более года назад, надеялся быть в Штатах, повидать и тебя, но, увы... Там сейчас у вас возле Бостона два моих самых близких человека: Яков и Ленька, оба из нашего мошава, последний уехал два месяца назад с фотопленкой моих вещей. Так что, если будет охота, позвони им, там обо мне все известно.
Мои ребята тебя знают по разговорам и твоему портрету скульптурному, который сам по себе возник вскоре после твоего отбытия из мошава.
19 ноября 1981
Иерусалим
Дорогая наша Милена! Прости, пожалуйста, но вот наконец-то обнаружился конверт с твоим адресом, и сразу же за письмо тебе. После трех с лишним лет работы уже здесь, в Иерусалиме, впервые возникла обстановка, позволившая спокойно перебрать бумаги, оглядеться, перечитать старые письма.
Вчера вечером были на занятиях английского, в нашем дворе есть учитель - американец. Не то, чтобы вняли твоим давним советам, просто подпирает жизнь, без языка нельзя, тем более - с нашими планами.
Сейчас появились первые деньги, есть надежда, что мои вещи будут покупаться и в Европе. Главное - пришла внутренняя зрелость, ясность, и нечто позитивное, в смысле куда и зачем двигаться. Сейчас идут переговоры, определяются возможности и т.д.
Сидение здесь было в моем смысле, скульптурном, продуктивно, если вообще его можно оценивать таким образом. Что-либо писать о работах не могу, а фотографий пока нет. Только сейчас наступает время серьезно заняться фотографиями, и вообще - представительством. Возможно, издать авторский каталог, как полагается здесь.
Я хочу надеяться, что твой живой интерес к нам не пропал и что моя работа произведет на тебя положительно впечатление.
Поскольку при всех обстоятельствах мы далее Европы пока не собираемся, то встретиться в соцстране вполне реально. Такая возможность - это один из сильнодействующих доводов в пользу Европы.
4 декабря 1981
Иерусалим
... Недавно вернулся с Красного моря и Синая. Жил с Гершовичем в палатке, видел фантастический подводный мир, который так и не увидел Ленька, пляжи с нагишом бродящими и загорающими шведками; невероятной красоты и силы скалы. Испытал страх пустыни, когда задул легкий ночной ветерок: остановились часы, испортился фотоаппарат. Палатка выдержала, но мотор заводился хрустя, как мясорубка. Длань Господня лежит там на каждой пяди. Скоро Синай отойдет Египту.
... Прошлые субботы ездили в Бат-Ям к Маше. Наши прогулки по окрестностям были несколько печальны. Каждое место напоминало Леньку. Юра очень правильно призывает не жить прошлым, только плохо удается, каждая новая минута пронизывается у меня всеми предыдущими сразу. Поди, удержись на ногах, вот и лежу чаще всего в нокауте.
Лишь поездка в пустыню приятно встряхнула. Нужны впечатления! Надо кончать с заточением палестинским!
6 декабря 1981
Иерусалим
Пришло письмо от Ильи, неожиданное. Есть шанс получить разрешение на ЖИЗНЬ в Англии или Ирландии. Илья связался с таким человеком, который знает, как можно оное получить, заявив, что я готов пойти жить и работать в антропософскую общину, где только за кошт и кров оказывается помощь всяким убогим. Люся после этого письма, как водится, сразу испугалась, запаниковала. Все новое, впрочем, как и старое, страшит ее.
Потребовалось пять годков, чтобы тот самый петух проклевал меня: без языка нельзя.
Временно оставляю в стороне скульптуру, в смысле работы над новыми вещами, поскольку для денег именно сейчас надобно крепко поработать и воспроизвести копии, все сознание свое заполнив звуками и начертаниями английскими.
Примерно через месяц поеду в Англию, собственно там и должна пойти настоящая учеба. Хотелось бы вначале поработать где-либо в деревне (саду, ферме, мастерской), осваивая язык, а затем несколько недель заниматься только языком в Оксфорде, в школе интенсивного индивидуального обучения. Цена - изрядная, только за 15 часов с пансионатом у хозяйки (завтрак, ужин) - 220 фунтов в неделю. Но я, кажется, могу рассчитывать на несколько тыщ долларов за новые копии бронзы.
Трудно каждое утро начинать жить. Прошлое цепко и злобно держит меня. Настоящее какое-то совсем не настоящее. Нет напряжения, остроты. Буднично. Обыкновенно.
Нет мастерской, образы перегорают, как молоко в вымени, - одна горечь.
Пришла пора радикально МЕНЯТЬ жизнь, вновь обрести первичные заботы. Комфорт - это самоубийство.
Надеюсь спастись в Англии.
Ну, с Богом!
С В Я Т О С Т Ь М И Р А
Неуёмный хлыст свистит в долине Иордана,
Ржавчина хихикает в колючке, железом вросшая в полынь.
Брякнешь тут со страху о Спасеньи,
Без промедленья получишь кучу дынь,
Мясистых помидоров ящик, пару авокадо.
И, невредим, познав спасительность движенья,
Вертишь руль и жмешь на тормоза.
Горький дым чужбины застит здесь глаза,
А надобно глядеть, да в оба,
За каждым поворотом тут подвох,
(Всякого обнимал, как брата,
А вот - поди же, пыл сдох,
Теперь до гроба ты учен
И знаешь, где зимуют раки).
О, Палестина, святость Мира,
Клочок земли, стиснутый в кулак!
О, Господи, какой ты был дурак,
Веря, что в Канне Галилейской пир
Иметь мог продолженье
И каждый тут друг другу брат!
Бог видит, не земных искал наград,
А Свет - души спасенье.
Не нашел, и вновь Исход.
З О Л О Т О И Е Р У С А Л И М А
Золото Иерусалима
Вечностью ткано -
Осанна, осанна!
Голубизна небес,
Воздушных завес
Серебром ткана -
Осанна, осанна!
Но приходит хамсин,
Знойных пустынь сын,
Меркнет небо в мареве рыжем,
И словно в сумерках слышим -
Осанна, осанна, осанна!
Святая земля та
Зачем мне дана была -
Для войн, раздоров, проклятий?
А я жаждал объятий -
Осанна, осанна!
Радость Небесного града
Чистому сердцу награда,
А мне, одному, один на один,
Не одолеть хамсин -
Осанна!
Т В О Р Ч Е С Т В О
Когда бы не прозренье рук
И ясновидящая сила молотка
Сказал бы я как на духу
Скульптуру эту сделал я
Что Моисея срубил в субботу
Над Тивериадским морем
Над хижиной апостола Петра
Я сам
Авторство - какое самомненье!
Железо в камне прозревает
Тропу сокрытого движенья
Точность скальпеля
Сила врубовой машины
Стремительность стрижа
Целеустремленность тигра
Единство тела и души
Земли и неба
До роковой минуты опьяненья
Как скажешь - это я
Нетленно только то
Что изваял топор в деснице Бога