Такой была наша смерть. Мы стояли до последнего на этом холме и, когда мы упали, наши тела оказались рядом с телом Леонида – нашего царя.
В этой обители теней, что лежит за могилой, мне ведомо, что я, Мегистий, мог спасти свою жизнь, не покрыв себя бесчестьем. У провидца есть свои привилегии. Но моей привилегией стала смерть со спартанцами. И мои воспоминания об этом более реальны, чем о любых других пережитых мною событиях.
Ксеркс открыл ворота в Грецию. Он и его варварские орды вошли в эти ворота, уверенные в победе. Но, несмотря на то, что мы умерли, мы остались живы в том смысле, который не было дано понять персам. Это оказалось тем уроком, который они так и не смогли усвоить; его выучили греки, которые не предали наследие доблести, завещанное им Леонидом.
Они не забыли нас. Мы не забыты и по сей день. Она стоит там – каменная колонна на холме, где мы стояли когда-то, а потом не смогли остаться стоять. Это место пустынно, но иногда туда приходят крестьянские дети, которые оставляют у ее подножия букетик цветов. И когда они поднимают глаза, то видят надпись, которую могут прочесть и вспомнить, как помнили спартанцы…
Незнакомец, передай спартанцам, что мы
Полегли здесь, сдержав данное ими слово.