«Выработка бюджета есть искусство равномерного распределения разочарований» (М.Станс). Эта фраза экс-главы Бюджетного бюро США хорошо характеризует специфику публичного управления экономикой и государственными расходами, когда ограниченные ресурсы вступают в противоречия с безгранично растущими запросами и потребностями граждан. Огромное количество индивидов, социальных групп, классов, отраслей экономики, сфер общественной жизни требуют регулярной финансовой помощи. Рабочие, пенсионеры, безработные, домохозяйки, крестьяне, учителя, военные, люмпены, государственные чиновники, крупные промышленники и банкиры — все так или иначе становятся в очередь за государственными денежными вливаниями. Однако высказанное Морисом Стансом предположение о равномерном распределении разочарований вызывает большой скепсис, так как зачастую на чаше весов оказываются разные по масштабу интересы. Понятное дело, кому икра недостаточно крупная, а кому хлеб слишком чёрствый. Спорный вопрос кто больше разочарован — крупный банкир, недополучивший миллиард обещанных финансовых дотаций, или работяга, выброшенный с работы по сокращению штата, перед которым закрылось окошко выдачи пособий по безработице? Тем не менее, в реальном мире последнее происходит гораздо чаще первого. Не афишируемое классовое неравенство лучше всего проявляется в бюджетной политике, закрывающей глаза на нужды бедных и щедро осыпающей деньгами богатых и приближённых.
Подобная иллюстрация всё сильнее укореняется в России, где социальная сфера оказалась в положении бедной родственницы у финансового сектора, распределяющего денежные потоки. «Социальщики» оказались в положении повара, пытающегося накормить страждущих, однако по мере роста числа едоков объёмы отпускаемой на кухню продукции сокращаются. Распределение в условиях хронического дефицита порождает болезненные метаморфозы в социальной политике — система социального обеспечения начинает местами принудительно, местами самопроизвольно меняться, теряя заданную изначально систему целеполагания.
Рецепт реформы социальной сферы: оптимизация, коммерциализация, секвестр
Чем примечателен путь России в проведении социальной политики? Я бы выделил следующее противоречие — социальный популизм, сочетаемый с неолиберальным реформизмом. С одной стороны, рост бюджетных поступлений от экспорта энергоносителей и минерального сырья позволил стране в начале 2000-ых уйти от социальной катастрофы 90ых, начать реально выполнять социальные обязательства перед населением. Улучшился общий социальный климат в стране. Этому во многом способствовало массовое низовое движение, например, волна протестов против монетизации льгот 2005 года, что вызвало беспокойство политического руководства страны и заставило сделать ряд оргвыводов в части увеличения расходов на поддержание материального положения и политической лояльности некоторых бедных слоёв населения. С другой стороны, масштабы перераспределения доходов от природной ренты оказались крайне небольшими, государство не пошло дальше гарантии лишь самых первостепенных потребностей социально незащищённых слоёв населения — своевременная выплата пенсии, некоторая индексация, обеспечение комфортных условий льготным, привилегированным категориям населения (ветераны войны, ветераны труда).
В итоге социальная политика в России представляет собой причудливый сплав из остатков советских нормативов социального обеспечения, программ реформирования социальной сфере, принятых в духе западной парадигмы представления социальной политики, а также специфики нормотворчества 1990ых-2000ых гг. (ФЗ-122 «о монетизации льгот» и ФЗ-83 «о новом порядке финансирования бюджетный учреждений»), Отказаться от советского наследия социального государства невозможно в силу привычки населения к определённым гарантированным статьям социального обеспечения (всеобщность государственной пенсионной системы, выплата декретных пособий, работа молочных кухонь, гарантированность образования, бесплатность медицинской помощи и пр.). Вместе с тем, декларативная приверженность западно-европейской модели развития не позволяет отказаться от идеи социального государства как общепризнанной концепции цивилизованного развитого общества. Парадоксальным образом к началу 2000ых риторика социального популизма и идеологическая приверженность концепции социального государства и лозунгу социальной справедливости оказалась вписана в неписанную программу путинской команды, что регулярно использовалось последними в ходе электоральных кампаний. Лозунг социальной заботы о населении стал легитимирующим кредо политического режима.