— Из Венеции. Мы здесь проездом. Направляемся на север.
Квадратное лицо трактирщика сделалось хмурым.
— О, синьорина! Далеко в том направлении лучше не ехать. Я слышал от путников, едущих на юг, что французы и голландцы устраивают там беспредел днем и ночью.
— Мне это известно. — Она не стала комментировать тему войны, но быстро оглядела толпу завсегдатаев. — Скажите, а большинство местных посетителей работает на виноградниках?
— Да, синьорина. — Он начал отходить, но остановился. — Урожай пойдет на следующей неделе, так что они стараются изо всех сил. Скоро начнется самая тяжелая часть работы.
Он использовал слово «Vendemmia»[30], говоря об урожае.
— Позволю заметить, вы выбрали хороший вечер, чтобы приехать сюда.
— Почему?
— Скоро будет развлечение, которого вы никогда не видели.
— Развлечение? Какого рода?
Он ухмыльнулся.
— Лучше подождите и сами все увидите.
Когда он ушел, Камилла перевела взгляд на своих спутников. Фэлл неловко поерзал на стуле и сказал:
— Я и представить себе не мог, что окажусь среди такого сброда.
— Расслабьтесь, Профессор, — ответила Камилла. — Это полезно для души. А, судя по тому, что Сантьяго рассказывал мне о вас, вашей душе не помешает немного доброты.
— Моя репутация была… — начал Фэлл, но умолк, поразмыслив о своей прошлой жизни.
Вскоре им принесли четыре кружки на потрепанном деревянном подносе, и Камилла расплатилась деньгами, которые всегда носила с собой в кармане темно-синей куртки с высоким воротником. Неважно, была кружка чистой или нет, Мэтью сделал большой глоток и насладился тем, как крепкий напиток обжигает язык. Фэлл протянул свою кружку, чтобы чокнуться с Хадсоном, но тот проигнорировал его. Он осушил свою порцию в два глотка, а Камилла медленно потягивала напиток, с явным интересом наблюдая за происходящим. Мэтью молча изучал ее, пытаясь отыскать предмет ее интереса. Наконец, он не выдержал.
— О чем вы думаете?
— У нас здесь таверна, полная виноградарей, — ответила она. — Возможно, Бразио Валериани среди них. Вы не думаете, что нам следует прервать праздник, чтобы… — Ее отвлек хозяин таверны, с ужасающим грохотом ударивший двумя сковородками друг о друга.
В помещении сразу же воцарилась тишина, нарушаемая лишь перешептыванием предвкушения. Трактирщик закричал что-то посетителям, а Камилла переводила его слова для своих спутников:
— Он говорит, что скоро можно будет начать делать ставки. Платить можно будет либо монетами, либо кредитом. Он говорит, что все прекрасно знают, что делать дальше. — Она подождала, пока трактирщик закончит речь, и снова перевела: — Он просит подходить и делать ставки и желает всем удачи.
После этого толпа снова разразилась криками и собралась вокруг большого глиняного горшка, поставленного на барную стойку. Трактирщик обмакнул перо в чернильницу и яростно принялся писать в маленькой книжке, пока люди выкрикивали свои ставки и бросали в горшок монеты с тихим позвякиванием.
— Что, черт возьми, здесь происходит? — спросил Фэлл.
— Не знаю, — ответил Хадсон, вставая. — Но там явно что-то происходит. — Он указал на дальнюю часть таверны. Мэтью тоже поднялся. Он увидел, что столы убирают, а стулья отодвигают, оставляя всего один стол на месте. Двое мужчин подвешивали на колышки какой-то круглый предмет.
Мэтью потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что предмет представлял собой срез соснового ствола с корой, почти идеально круглый, около двадцати дюймов в диаметре. Мужчины подвесили его примерно в шести футах от пола в десяти-одиннадцати футах от стола. На срезе ствола были нарисованы красные кольца, и каждое из них было меньше предыдущего. Остальная часть была закрашена пронумерованными треугольниками.
— Что это такое? — спросила Камилла, стоя рядом с Хадсоном.
Мэтью знал, на что смотрит.
— Это доска для игры в дартс, — сказал он.
Монеты продолжали со звоном падать в горшок. Развлечение, похоже, привлекло даже капитана Андрадо и его людей, поскольку они с интересом протолкнулись к доске.
Профессор Фэлл встал.
— Что ж, я должен подойти поближе, — сказал он и принялся пробираться к толпе. Хадсон последовал за ним. Отставая на несколько шагов, к доске двинулась Камилла. Мэтью в последний раз отхлебнул обжигающего эля и тоже направился к шумной толпе, ожидая увидеть захватывающую игру.
Подойдя к группе, он заметил, как двое мужчин ставят на стол перед мишенью для дротиков какую-то груду тряпья.