Хадсон переключил внимание на Мэтью.
— Ты знаешь, кто это еще может быть.
— Кто?
— Блэк. Возможно, он нашел себе лошадь или нанял повозку.
— Маловероятно, — покачал головой Мэтью. — Он говорит только по-английски и, насколько я знаю, у него с собой не было ни пенни. С другой стороны… у него были серебряные кольца.
— Именно. И он мог встретить того, кто тоже говорит по-английски. К тому же ничто не помешало бы ему ограбить какого-нибудь незнакомца на улице. Или даже убить. Ты должен признать: очень странно, что он так легко отказался от поисков зеркала, ведь оно прежде так щекотало его сатанинскую задницу… простите, леди, но это так. — Хадсон пробрался через припасы и мешки в заднюю часть повозки. Откинув парусину, он выглянул наружу. Пейзаж был холмистым, кругом стоял густой лес. Из-за того, что дорога петляла, он видел не больше, чем на четверть мили вперед. — У Андрадо есть с собой подзорная труба?
— Полагаю, что да. Она должна быть в его вещах.
Хадсон тихо хмыкнул, но продолжал стоять на страже. Мэтью подумал, что Кардинал Блэк и вправду мог напасть на их след. Если это так, значит, оставался шанс увидеть этого демона болтающимся в петле.
Через некоторое время Хадсон опустил парусину и вернулся на свое место.
— Прямо сейчас я не могу с этим ничего сделать, но я буду настороже. — Он огляделся, словно в поисках чего-то, но явно этого не нашел. — Жаль, что у нас нет карт или костей. Я бы не отказался развлечься. — Он лукаво улыбнулся Камилле. — Если, конечно, вы не хотите услышать все о моих бывших женах.
— Я думаю, она не хочет, — сказал Мэтью и обратился к Камиле. — Этот шрам на брови он получил из-за чашки, брошенной ему в голову третьей женой.
— А он свой шрам на лбу получил от какого-то адского медведя, — хмыкнул Хадсон. — О, я не выдумываю! Я и Мэтью — те еще искатели приключений. Своими историями мы можем запросто вывести из себя кого угодно.
— Я предпочитаю оставаться в себе, благодарю, — ответила Камилла.
— Это просто фигура речи. Я не хотел проявлять неуважение.
Она не стала комментировать его замечание.
Повозки катились дальше, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Прошло около десяти минут, в течение которых Хадсон снова отступил в заднюю часть повозки, а затем вернулся к своему наблюдательному пункту, откуда он все еще не видел ничего, кроме поросших соснами склонов холмов, низких серых облаков и пустынной дороги.
Когда Хадсон успокоился и устроился поудобнее, Камилла спросила:
— Так и сколько у тебя было жен?
— Что? — Вопрос застал его врасплох, как и Мэтью.
— Жены. Сколько их было? — повторила Камилла таким тоном, словно обращалась к великовозрастному ребенку.
Хадсон демонстративно выставил вперед десять пальцев для счета.
— Tres[36], — сказал он.
— Я так понимаю, сейчас ты больше супружескими обязанностями не скован? Ты просто бросил этих дам, или все это прошло на законных основаниях? Полагаю, в Англии есть какая-то процедура, которой бы точно последовал такой утонченный джентльмен, как ты.
— Да. То есть… нет. Я имею в виду, спасибо за комплимент. Все законно. — Он улыбнулся, и Мэтью его улыбка показалась хитрой. — А вы когда-нибудь были замужем?
— Нет.
— Так у вас амплуа чистой девы?
Зеленые глаза одарили его испепеляющим взглядом.
— Я сказала, что никогда не была замужем. Это не исключает всего остального.
Мэтью опустил взгляд в пол. Прошло немало времени, прежде чем Камилла нарушила тишину.
— У тебя есть дети?
— А? О… нет. Во всяком случае, я так не думаю. — Хадсон шмыгнул носом. — Я просто не могу себе этого представить. Я? Отец? А ты можешь такое вообразить, Мэтью?
Не втягивай меня в это, — подумал Мэтью. — Жаль, что тренировочные мечи мы оставили далеко в Альгеро.
— Из тебя бы получился отличный отец, — буркнул он.
— Ах ты… — Неизвестно, какое грязное ругательство должно было за этим последовать, но Хадсон сдержался. Его улыбка растянулась так сильно, что было почти слышно, как скрипят мышцы его лица. — Большое спасибо.
— А я согласна, — сказала Камилла. — Я уверена, что твой опыт был бы ценным предостережением для любого впечатлительного юноши.
— Она что, оскорбила меня? — спросил Хадсон у Мэтью.
Тот лишь сильнее вжался в спинку скамьи. В данный момент он чувствовал себя третьим колесом, пятой подковой или одиннадцатым пальцем. Он решил, что лучший способ вывести себя из-под перекрестного огня — это сбежать.