— Нет, — Мэтью расправил плечи. — Вы думаете, что англичане — безумцы. В чем-то вы, пожалуй, правы. Но я никогда не считал испанцев бесчеловечными.
Сантьяго никак не отреагировал на упрек. Его пальцы мерно постукивали по поверхности стола.
— Где мешочек? — спросил он.
— Где лазарет? — настаивал Мэтью.
Сантьяго позволил себе легкую улыбку, однако та пропала в мгновение ока.
— Ты храбрый молодой глупец, не так ли? Ты заработал этот шрам на лбу такой же храброй глупостью?
— На меня напал медведь, и это не имело ничего общего ни с храбростью, ни с глупостью[10].
Хотя, — подумал Мэтью, — с последним утверждением можно поспорить.
— Очевидно, ты выжил, — сказал Сантьяго. — Чтобы твой путь закончился здесь раньше моего. Возможно, ты пожалеешь, что медведь не откусил побольше твоей плоти, прежде чем мы здесь закончим.
Он повернулся к солдату справа от себя. Тот кивнул и вышел из комнаты через двойные двери из сосны, отполированные до блеска.
— Так и быть. Мы окажем помощь твоему другу. Где мешочек?
— Завернут в ткань и лежит на дне коробки с книгами рядом с моим гамаком. Его будет легко найти, потому что коробка с книгами на этом корабле есть только у меня.
— Ну, разумеется. — От губернатора не укрылось, что отчаянный молодой человек кичится своим умом, как будто он — его последнее сокровище на этом свете. — А теперь я жду продолжения твоего рассказа.
Мэтью кивнул.
— Мы направлялись в Венецию. Несчастный случай вынудил нас бросить якорь близ острова под названием Голгофа.
— Никогда не слышал о таком острове, — перебил Сантьяго.
— Это примерно в двухстах милях отсюда, — продолжил Мэтью настолько спокойно, насколько мог. — Это не настоящее название острова, если оно вообще у него когда-либо было. К нашему сожалению, со временем мы узнали, что химическое вещество, проникающее в воздух острова, путает разум и часто вызывает полную потерю памяти. Островом правит человек, взявший на себя роль короля и, по сути, выстроивший на этом острове всю цивилизацию. К сожалению, химическое вещество, о котором я упоминал, проникло в посевы, в море… оно распространилось повсюду, поэтому вся еда и напитки там отравлены. Острову время от времени угрожает извержение вулкана и…
— Ха! — резко хохотнул Сантьяго. — Где ты вычитал эту чушь? В ваших английских… как их? Газетах? В Альгеро за такие россказни можно получить плетей, после чего твои раны разотрут солью!
— Пожалуй, такое средство способно умалить пытливость ума, — сухо сказал Мэтью. — Если хотите и дальше слушать правду, я расскажу вам, что на этом острове живет около пятисот человек. Рыбаки, торговцы, фермеры… там все так же, как и в любом другом сообществе. Я не знаю, сколько человек родилось там, но я знаю, что многие из них прибывали туда на кораблях, как и мы, и после были поражены местным отравляющим воздухом. Они забыли, кем были раньше, откуда приехали… забыли свою родину и национальность. Рискну предположить, что там находятся и граждане вашей страны, которые не помнят, что родились в Испании. Их язык представляет собой смесь испанского, итальянского, греческого и, вероятно, других языков, которые дополнили его собой. Я могу сказать вам и то, что все эти люди находятся под угрозой уничтожения, если вулкан извергнется. Я сам видел это и был свидетелем силы, которая, скажем так, разрушает остров. Притом это поистине… прекрасное место. Я думаю, что перед самым отплытием мне удалось достучаться до разума короля Фавора. Похоже, он принял близко к сердцу идею о том, что, как истинный король, он обязан защищать свой народ. Если до острова вовремя доберутся, возможно, он согласится вывезти оттуда своих людей.
Последовала долгая пауза. Сантьяго сидел, молча уставившись черными, как смоль, глазами на неопрятного молодого человека, стоявшего перед ним.
— Что ты хочешь сказать… exactamente[11]?
— Я хочу сказать, что, если вы — великодушный правитель, вы могли бы… — Настал момент истины, к которому Мэтью готовился с тех самых пор, как поднялся на борт «Тритона» в гавани Голгофы. — Вы могли бы подумать о том, чтобы спасти жизни этих людей, отправив за ними корабли.
Время словно замерло.
Мэтью решил, что эта тревожная тишина — самый подходящий момент для решительных действий. По правде говоря, он понимал, что, если ничего не предпримет, то попросту лишится присутствия духа.
— Подумайте о выгодах, сэр. Вы расширите свою торговлю и сельское хозяйство, увеличите население. Вы должны знать, что в какой-то момент в будущем итальянцы могут захотеть присоединить Сардинию к своему королевству, так что, возможно, вам стоит…