— Тут ты прав. Вот почему я тебя предостерегаю, но не сужу.
— Значит, я, как говорил Гёте, «часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо»?
— Постарайся помнить об этом, когда в самом конце на тебя опустится Тёмная Ночь Самаэля.
— Очередное лицемерие, — заметил Дрейк, возвращаясь к прежнему циничному тону. — Я стремлюсь к злу и достигну зла. Колесо со всей его гармонией, равновесием и всеисцеляющими парадоксами — просто очередной миф слабых и проигравших. Один сильный человек способен остановить это Колесо и разломать его на куски, если, конечно, осмелится рискнуть.
— Может быть. Даже мы, изучающие Колесо, не знаем всех его секретов. Некоторые считают, что индивидуальный дух, который в ходе истории постоянно возрождается, потому что так предопределено, в конце концов восторжествует. Возможно, сейчас последнее столетие земных смертных и уже в следующем столетии наступит эра космического бессмертия. Никто из нас не может предсказать, что произойдёт, когда Колесо остановится. Возможно, будет «хорошо», или «плохо», или даже, говоря словами твоего любимого философа, мы окажемся по ту сторону добра и зла. И это другая причина, по которой я тебя не сужу.
— Слушай, — неожиданно эмоционально сказал Дрейк, — ведь мы оба лжём. Дело не в философии и не в космосе. Просто я не могу спать по ночам, и ни одно из испробованных мной традиционных «средств» мне не помогало, пока я не начал помогать себе сам, систематически восставая против всего, что казалось мне сильнее меня.
— Я знаю. Я только не знала, что причиной была бессонница. Причиной могли быть ночные кошмары, или приступы головокружения, или импотенция. Нельзя исключать, что сцены, которые ты видел под Шато-Тьери, продолжают жить в твоей памяти, заставляя тебя пробуждаться от сомнамбулического сна, в который погружены все остальные лунатики на улицах. Ты пробуждаешься и видишь, что стоишь над бездной. — Она показала пальцем на Дурака и собаку у его ног. — А я — эта маленькая собачка, которая лаем предупреждает тебя о том, что ты все ещё можешь выбрать путь правой руки. Ты можешь пересмотреть своё решение, пока не пересёк бездну.
— Но карты говорят, что на самом деле у меня очень мало выбора, особенно в этом мире, который собирается выходить из кризиса.
Мама Сутра улыбнулась, и в её улыбке не было ни прощения, ни осуждения.
— Сейчас не лучшее время для святых, — спокойно согласилась она. — Два доллара, пожалуйста.
Джордж, не делай глупостей. Сейчас Голландцу все ясно. Капоне, Лучано, Малдонадо, Лепке и все остальные боятся Винифреда и всей вашингтонской компании и планируют заключить сделку. Его смерть — часть этой сделки. Они считают Орден удобным механизмом для международных контактов и незаконной торговли. Болваны не понимают, что бесполезно вести переговоры с позиции страха; они оказались слишком глупыми, не удосужившись проштудировать Учение по-настоящему: Страх — это поражение. Стоит тебе испугаться легавых — и ты проиграл. Но легавый исчез. «Что вы с ним сделали?» — закричал он, обращаясь к больничной стене.
(Вчера Трепомена увидел орла. Наверняка его гнездо находится на одной из этих вершин. Он, «Улыбчивый Джим», до него доберётся — Трепомена чуял это нутром и не сомневался. Пыхтя, потея, ощущая боль в каждой мышце, он карабкался все выше и выше… Кофе выплеснулся из бумажного стаканчика и залил страницы «Пиршества плоти». Аспирант Игорь Бивер[37] удивлённо поднял глаза: стрелка сейсмографа указывала на отметку 5 баллов. В миле от него проснулся Диллинджер, разбуженный хлопнувшей дверью и падением его любимой статуэтки «Кинг-Конг на крыше Эмпайр-Стэйт-Билдинга» с бюро на пол.)
НЕ БЫВАЕТ, НЕ БЫВАЕТ ОТПУЩЕНИЯ ГРЕХОВ БЕЗ КРОВИ. НЕ БЫВАЕТ ОТПУЩЕНИЯ ГРЕХОВ БЕЗ КРОВИ.
Мама Сутра выглянула в окно на Бостон-Коммон. Роберт Патни Дрейк остановился и слушал какого-то проповедника; даже издали она могла различить холодную усмешку на его лице.
Напротив неё сидел Дили-Лама.
— Ну? — спросил он.
— Ордену придётся вмешаться. — Мама Сутра печально покачала головой. — Он представляет угрозу для всего мира. — Не будем спешить, — сказал Дили-Лама. — Пусть сначала с ним вступит в контакт Нижний Орден. Если они решат, что он того стоит, тогда начнём действовать мы. Думаю, я смогу убедить Хагбарда поступить в Гарвард и присматривать за ним.
ТАК ГОВОРИТ БИБЛИЯ, ТАК ГОВОРИТ ГОСПОДЬ, И ГОВОРИТ ТАК ПРОСТО И ПОНЯТНО, ЧТО НИКАКОЙ ВЫСОКОЛОБЫЙ ПРОФЕССОР НЕ СМОЖЕТ СКАЗАТЬ, ЧТО ТУТ ИМЕЕТСЯ В ВИДУ ЧТО-ТО СОВСЕМ ДРУГОЕ.
— Сколько тебе лет на самом деле? — с любопытством спросила Мама Сутра.
Дили— Лама спокойно посмотрел на неё:
— Поверишь, если скажу тридцать тысяч? Она рассмеялась:
— Надо было подумать, прежде чем спрашивать. Высших членов всегда можно узнать по чувству юмора.
И ВОТ ЧТО ГОВОРИТ БИБЛИЯ: НЕ БЫВАЕТ, НЕ БЫВАЕТ, БРАТЬЯ И СЕСТРЫ, ОТПУЩЕНИЯ ГРЕХОВ БЕЗ КРОВИ, БЕЗ КРОВИ, БЕЗ КРОВИ.
Хагбард открыл рот в совершенно искреннем изумлении.
— Ну так утопи меня! — воскликнул он, начиная смеяться.
Сбитый с толку Джо заметил на стене за его спиной свежую надпись, возможно нацарапанную рукой одного из тех, кому кислота сорвала крышу: ПОДОПЫТНЫЕ ГОЛУБИ Б. Ф. СКИННЕРА — ПОЛИТИЧЕСКИЕ УЗНИКИ.
— Мы оба прошли, — радостно продолжал Хагбард. — Великий бог Кислота судил нас и признал невиновными.
Джо глубоко вздохнул.
— Когда ты начнёшь объясняться односложно, каким-нибудь простым языком знаков или сигналов, чтобы такой неиллюминизированный идиот, как я, мог хоть что-то понять?