– Так ты женился? Совет да любовь! А как в банке?
Генри сказал, что в банке все более-менее.
– Ты по-прежнему в театре?
Мистер Мерсер важно покачал головой.
– Нашел работку получше. Профессиональным танцором, вот в этом заведении. Купаюсь в деньгах. А вы с женой почему не танцуете?
Эти слова болезненно резанули слух Генри Миллса. До сих пор под странным психологическим воздействием огней и музыки он сумел внушить себе смутное представление о том, что будто бы не по неумению остается сидеть на месте, а просто пресытился танцами и вот захотел для разнообразия побыть зрителем. Вопрос Сидни все изменил. Пришлось посмотреть правде в лицо.
– Я не танцую.
– Силы небесные! Спорим, миссис Миллс танцует? Не угодно ли пару кругов, миссис Миллс?
– Нет, что вы, спасибо!
Но тут в дело вступила совесть. Генри понял, что из-за него страдает Минни. Конечно, она хочет танцевать! Все женщины этого хотят. Она отказалась только ради него.
– Чепуха, Мин! Иди повеселись.
Минни смотрела неуверенно.
– Обязательно потанцуй, Мин! А я здесь посижу, покурю.
В следующий миг Минни и Сидни уже вышагивали сложный ритм танца, а Генри в тот же самый миг перестал быть юношей двадцати одного года. У него даже закралось сомнение – а в самом ли деле ему всего только тридцать пять?
К чему, в сущности, сводится вся проблема возраста? Человек молод до тех пор, пока он в состоянии танцевать, не становясь жертвой прострела, а если он танцевать не умеет – значит, он никогда и не был молодым. Эта истина открылась Генри Миллсу, пока он сидел и смотрел, как его жена летает по залу в объятиях Сидни Мерсера. Даже Генри был способен понять, что Минни танцует хорошо. Он затрепетал, видя ее грациозные движения, и впервые со времени свадьбы задумался. Прежде ему как-то не приходило в голову, что Минни ведь намного моложе его. Когда они получали в муниципалитете лицензию на брак, она указала возраст… Теперь Генри вспомнил – двадцать шесть лет. Он не обратил внимания тогда, а сейчас понимал ясно, что между двадцатью шестью и тридцатью пятью лежит пропасть в девять лет. Генри пробрал озноб – он почувствовал себя старым и грузным. Как, должно быть, скучно бедной маленькой Минни вечер за вечером проводить взаперти с таким стариканом! Другие мужчины выводят жен в свет, развлекают, танцуют с ними до полуночи… А он только и может, что сидеть дома и читать вслух разную нудную чушь из энциклопедии. Что за жизнь для бедной крошки! Он вдруг почувствовал острую зависть к гуттаперчевому Сидни Мерсеру – человеку, которого прежде от души презирал.
Музыка смолкла. Те двое вернулись к столу. У Минни порозовели щеки, и от этого она казалась моложе, чем обычно; Сидни, невыносимый осел, ухмылялся, и скалился, и притворялся, будто ему восемнадцать. Они были похожи на детей – Генри, краем глаза заметив свое отражение в зеркале, удивился, что волосы у него не седые.
Полчаса спустя, когда они возвращались домой в такси, полусонная Минни встрепенулась от внезапного напряжения в руке, обнимавшей ее за талию, и внезапного хмыканья над самым ухом. Это Генри Уоллес Миллс принял решение – научиться танцевать.
Поскольку Генри был человек литературного склада и к тому же большой эконом, первым шагом на пути к исполнению честолюбивого замысла стала покупка за пятьдесят центов книги некоего Танго под названием «Азбука современного танца». Генри считал – и не без причины, – что осваивать танцевальные па с помощью этого ученого труда будет проще и дешевле, чем следовать общепринятой традиции и брать частные уроки. Но почти сразу начались осложнения. Во-первых, Генри намерен был сохранить свои занятия в секрете от Минни, чтобы сделать приятный сюрприз ко дню ее рождения, до которого оставалось немногим больше месяца. Во-вторых, «Азбука современного танца» при внимательном изучении оказалась куда сложнее, чем можно было предположить, судя по названию.
Эти два обстоятельства сгубили литературный метод. Хотя читать текст и рассматривать иллюстрации можно и на рабочем месте, испробовать полученные инструкции на практике возможно только дома. В зарешеченной будке кассира нельзя передвинуть правую ногу по пунктирной линии А-B и плавно отвести левую по дуге C-D, да и на тротуаре по дороге домой этого сделать не получится, если вы не совсем безразличны к общественному мнению. А когда Генри как-то вечером попытался тренироваться в собственной гостиной, думая, что Минни на кухне готовит ужин, она вдруг заглянула спросить, как лучше прожарить бифштекс. Генри отговорился тем, что у него ногу слегка свело, но этот случай сильно его напугал.