Хотя Богданов был одной из ключевых фигур левого крыла РСДРП(б), в отличие от большинства членов группы «Вперед» (1908-1917 гг.), он не вступил в РКП(б), сосредоточившись на организации Пролеткульта. В партийном памфлете «О группе "Рабочая правда"» («Большевик», 1924, № 7-8) детально прослеживается влияние концепций и терминологии Богданова на «Рабочую правду» и утверждается, что группа разделяет его взгляды. Однако сам Богданов заявлял, что не одобряет и не поддерживает платформу «Рабочей правды» и не является ее лидером. На фоне подъема забастовочного движения в 1923 году партийно-государственное руководство испытывало такой страх перед растущим влиянием левых коммунистов в партии и за ее пределами, что простого подозрения человека в сотрудничестве или связи с «Рабочей Правдой» было достаточно для его ареста органами ГПУ.
О тех, кто входил в группу «Рабочая Правда», известно мало. Неясно даже, сколько вышло номеров газеты. Вероятно, ядро группы насчитывало не более 20 человек при 200-400 сочувствующих. Группа участвовала в забастовках 1922-1923 гг., и именно это навлекло на нее репрессии, положившие конец ее существованию. В 1923 году «Правда» сообщала об исключении из РКП(б) 13 человек – 7 членов «Рабочей Правды» и 6 сочувствующих. Позднее, в том же году меньшевистский журнал «Социалистический вестник», выходивший в Берлине, сообщал о четырехстах (?!) членах «Рабочей Правды», изгнанных из партии в ходе массовой общероссийской кампании по очищению РКП(б) от левокоммунистических элементов. Даже если, как полагает Э. Х. Карр, меньшевистское издание завысило численность «Рабочей Правды», нельзя согласиться с мнением Р. В. Дениэлса, что руководство РКП(б) не воспринимало всерьез такие группы и не видело потенциальной угрозы с их стороны.
Усиление репрессий против левых коммунистов было вызвано не просто паранойей ГПУ и крепнущей бюрократии – это крошечное коммунистическое ядро, чья численность все же росла, последовательно критиковало отступление и перерождение революции в России, связывая свою критику с поддержкой повседневной борьбы рабочих против политики партийно-государственного аппарата. Именно это отличало левых коммунистов от возникшей позже «левой оппозиции»: хотя Троцкий признавал, что возникновение «Рабочей неправды», как он ее называл, свидетельствовало о наличии проблем в партии и в ее отношениях с рабочим классом, но это ни в коей мере не помешало ему поддержать исключение членов группы из РКП(б) и репрессии против нее, а также осудить борьбу рабочих в 1922-1923 гг. Проявленное Троцким сектантское отношение к левым коммунистам и в дальнейшем оставалось характерной чертой троцкистской оппозиции, которая отказывалась воспринимать группы, подобные «Рабочей Правде», всерьез, списывая их со счета как «ультралевые» или «идеалистические». Несмотря на это, члены «Рабочей Правды», как и некоторые другие левые коммунисты, переписывались с Троцким в частном порядке, однако их переписка до сих пор не опубликована.
В «Обращении» 1922 года «Рабочая Правда» выступала за образование солидарных с ее позицией пропагандистских кружков «на заводах, фабриках, в профорганизациях, на рабфаках, в совпартшколах, Коммунистическом Союзе Молодежи и партийных организациях». Группа призывала к созданию новой «рабочей партии», но одновременно была готова работать в старых парторганизациях. Последнее отражало как общую сложность выработки практически-политической линии в тогдашних условиях, так и путаницу в воззрениях группы, делавшую ее неспособной эффективно противостоять наступавшей контрреволюции. В этом отношении «Рабочая Правда» явно была слабее децистов и «Рабочей группы», с которыми она вела дискуссии и поддерживала контакт. Другие левокоммунистические группы не соглашались с «Рабочей правдой» в том, что она ставила под вопрос оправданность пролетарской революции в 1917 году и роль партии, приводя аргументацию, схожую с той, что выдвигали в свое время меньшевики, а впоследствии «коммунисты советов».