— Хотелось бы услышать от вас разъяснение.
— Через неделю, в это же время, я уже разгадаю их секрет. Думаю, он окажется более зловещим, чем вы можете себе представить.
— Вам видней. Хотя жаль, что вы так ревниво относитесь к плодам своих рассуждений.
По-моему, чрезмерное тщеславие Холмса нередко побуждает его напускать тумана — на тот случай, если он ошибается в своих предположениях. Если же он окажется прав, то предъявит разгадку жестом фокусника, извлекающего кролика из шляпы.
— Предстоит еще многое раскопать, прежде чем я смогу поведать вам подробности этого дела. Но я весьма ценю вашу помощь.
— Кажется, я внес не такой уж большой вклад, — несколько уныло отозвался я.
— Просто вы сами о нем не подозреваете. Вы знакомы с доктором Халлиуэллом?
— Нет, но я могу поискать его имя в медицинской картотеке.
— Заранее благодарен. А вот и кэб. Подзовите его, Ватсон. Думаю, сегодня мы ляжем пораньше. Завтра нам предстоит много работы…
Холмс встал и куда-то ушел еще до того, как я вылез из постели. Вернулся он около полудня. На сей раз мой друг являл собой еще более поразительное зрелище: он предстал передо мной в грубой одежде и подбитых гвоздями сапогах английского рабочего, кепка сдвинута на затылок, шарф повязан небрежно; к тому же сегодня утром он явно не брился.
— Я ходил наниматься на работу, Ватсон, — произнес он с усмешкой.
— И преуспели?
— На Гровнер-сквер — нет.
— Вы попытали счастья у Эбернетти?
— Я решил, что им может понадобиться кучер или конюх, и вошел через конный двор. Но там довольно-таки пусто, Ватсон. Ни экипажа, ни лошадей, а в домике конюха никого нет. Минтер, видимо, заметил меня из людской и вышел. Прогнал меня весьма грубо. Не правда ли, странно, что старый дворецкий — единственный слуга, о котором нам известно? Ни горничной, ни лакея. И, судя по всему, никаких конюхов и возниц.
— Но из слов миссис Бертрам я понял, что слуг рассчитали.
— Да. И я полагаю, что это важные сведения.
— Они означают, что Эбернетти больше не могут себе позволить содержать такой штат, только и всего.
Холмс фыркнул:
— От вашего внимания ускользает весьма многое, Ватсон.
— Но кое-что от меня не ускользнуло. — Я стоял у окна, говоря это. — На той стороне улицы торчит какой-то мальчишка и наблюдает за нашей квартирой. Его вид соответствует приметам того уличного мальчишки, который недавно приходил к нам и спрашивал меня. Моя врачебная помощь ему не требовалась, и миссис Хадсон прогнала его, но он по-прежнему околачивается возле дома. Он наверняка видел, как вы входили, Холмс.
Мой друг подошел и встал рядом со мной. Юнец, прислонившийся к фонарному столбу, был одет в пальто на два размера больше, чем нужно; на голову он натянул матерчатую кепку. Между шарфом и кепкой виднелась лишь небольшая часть его лица, но время от времени он поглядывал на наше окно.
— События развиваются стремительно, нам не следует от них отставать, — пробормотал Холмс. — Вы сверились с картотекой?
— Займусь этим сразу же после ланча.
— Ну а я отправляюсь в Докторс-Коммонс[8], после чего вот эту бутылку коньяка, что стоит на буфете, мы принесем в дар мистеру Чарльзу Эбернетти, дабы отблагодарить его за вчерашнюю любезность.
Когда мы снова увиделись, землистые щеки Холмса рдели от мрачного возбуждения.
— Ну, что вам удалось выяснить о докторе Халлиуэлле? Мы можем с ним связаться?
— Только на спиритическом сеансе. Он уже год как умер.
Холмс издал странный смешок.
— Я тоже провел этот час не без пользы. Сейчас я надену свой маскарадный наряд, Ватсон, и мы двинемся.
Мы прибыли на Гровнер-сквер. Мисс Сабины Эбернетти не оказалось дома, но мистер Чарльз Эбернетти встретил нас сердечно, хотя и не без известного удивления.
— Видите ли, мы оказались неподалеку и решили, что вы не откажетесь принять от нас небольшой подарок в благодарность за ваше гостеприимство. — Холмс широким жестом извлек бутылку.
Как я и предполагал, польщенный Чарльз пригласил нас в маленькую гостиную, усадил в кресла и позвонил, чтобы принесли чай.
— Нельзя ли поинтересоваться, как себя чувствует миссис Эбернетти? — спросил Холмс, являя собой воплощенную заботливость.
Несколько минут Чарльз молча его разглядывал и в конце концов произнес:
— Мне кажется, матушке вы понравитесь так же, как понравились нам. Не хотите с ней познакомиться?
— Будем очень рады, — объявил Холмс.
— Пойду проверю, все ли готово к вашей встрече. Она очень тщеславна, несмотря на преклонный возраст.