Ли крепко прижала ноги к груди и засунула подбородок между колен.
— Возможно.
В заднем кармане джинсов у Миры завибрировал телефон. Наклонившись в сторону, она достала его и сказала:
— А как иначе?
Мира прочитала сообщение.
— Это папа. Хочет, чтобы мы сейчас же вернулись.
— Зачем? — спросила Ли.
Мира поднялась на ноги, стряхнула песок и протянула Ли руку.
— Вот что тебе надо знать о моем папе: он владеет крупнейшей в мире судоходной компанией. И раздает указания, а не объяснения.
— Класс, — ответила Ли, позволив помочь ей подняться.
— Нет, ты не пойми меня неправильно. Он добрый, милый и вообще замечательный — дает нам с мамой сидеть на его шее. Большую часть времени. Но когда надо, он настоящий начальник.
3
Они возвращались по лесу молча. Казалось, будто своей священной тишиной он требовал к себе почтения, будто эту тишину можно было осквернить одним лишь звуком своего голоса. Для Ли тишина обычно несла с собой опасность. Она давала ее мыслям слишком большой простор — и этот простор она заполняла размышлениями о том, как ей одиноко и как можно раз и навсегда положить этому одиночеству конец.
Но сегодня тишина была другой. В голове была все та же пустота, но ощущалась она естественно, будто в таком месте иначе и быть не может. Пустота не заполнялась ядом.
По ее лицу прыгали пятнышки света и тени. Она чувствовала, как легкий ветерок ласкает ее волосы. Она чувствовала, что жива.
Деревья становились все реже, и, еще не выйдя из леса, она заметила припарковавшийся у дома темно-синий «Шевроле Камаро» тысяча девятьсот шестьдесят девятого года с откидным верхом.
— Тай! — воскликнула она и бросилась к машине.
— Кто? — крикнула Мира ей вслед.
— Тайрон Милбэнк, один из папиных друзей. Он полицейский.
Ли с налета вбежала в дом. Догадавшись, что Тай приехал по делу, она бросилась прямо в кабинет Тристина. Даже не думая стучать, она распахнула дверь и ворвалась внутрь.
Тристин вскочил со стула.
— Ли! Нельзя просто так брать и вламываться в мой офис!
Не обращая на него внимания, она подскочила к Таю и заключила его в объятия.
— Как же я рада тебя видеть! — сказала она.
— И я тоже рад. Как ты тут поживаешь?
— Пока неплохо. Тристин и Пег просто замечательные, а кузина Мира вообще чудо.
— Что ж, ты и правда стала выглядеть куда лучше с тех пор, как я тебя в последний раз видел.
Ли почувствовала, как к ее лицу приливает кровь, и, пряча глаза, провела пальцами по своей длинной челке. Когда Тай ее в последний раз видел, она лежала в больнице без сознания, накачанная лекарствами, а оба ее запястья были забинтованы. Выглядеть хуже было просто невозможно.
Ли стало мучительно стыдно и захотелось сбежать, но она осталась и выдавила из себя смущенную улыбку.
— Что же привело тебя в такую даль?
Тай поднялся.
— Я хотел задать тебе пару вопросов. Если ты не возражаешь. Я не давлю.
— О маме с папой?
— Да, милая. О твоих родителях. Ты не против?
— Думаю, нет.
— Умница.
Тай неприветливо посмотрел на Тристина. Взгляд Ли был еще куда менее мягок. Они оба не желали, чтобы он оставался в этой комнате.
— О! Кхм. Что ж, — замялся Тристин, — как я понимаю, детектив Милбэнк, вы хорошо знакомы с этой семьей. И с Ли. И если бы вы просто приехали повидаться — это всегда пожалуйста, приезжайте, когда хотите, — волнуясь, поспешил добавить он, — я бы без колебаний вас оставил.
Ли не сводила с него глаз, следя за каждым движением его мысли. Он тщательно продумывал то, что собирался сказать.
— Но сейчас, как я понимаю, вы приехали для профессиональной беседы, а поскольку мы являемся опекунами Ли…
Тай поднял ладонь, давая Тристину понять, что больше ничего говорить не нужно.
— Я полностью вас понимаю, мистер Симмонс. На самом деле, я очень рад, что вы принимаете свою роль опекуна так серьезно. Разумеется, вы можете остаться, Ли все-таки несовершеннолетняя, и все такое.
Ли такой расклад абсолютно не устраивал. От понимания того, что здесь у нее нет голоса, в ней поднялось негодование. Но взрослые сказали свое слово, так что ей, как ребенку, нравилось ей это или нет, оставалось смириться.
— Ладно, — начал Тай, будто почувствовав ее ярость. — Давайте-ка мы присядем.
Ли села на диван, на который жестом указал Тай. Он присел рядом, а Тристин расположился в кресле напротив. Ли задумалась: «Последний раз, когда ко мне проявляло внимание столько взрослых, был тогда, когда мне сообщили об убийстве родителей».