Все остановилось. Тяжелые предметы в один момент рухнули на пол, а бумажки плавно опустились вниз. От внезапной тишины стало не по себе. Гроза снаружи тоже испарилась, оставив после себя только моросящий дождик.
Ледяная рука, державшая душу Ли железной хваткой, отпустила. Как и все предметы в комнате, она без сил рухнула на пол.
— Папочка! Ли! — завопила Мира.
— Тристин! Ты в порядке? — закричала Пег.
— Все… все нормально. Кажется, — пробормотал он.
— Бери Ли и сейчас же выходите оттуда! — скомандовала Пег.
Словно в тумане, Ли почувствовала, как ее подхватывают и выносят из кабинета. Пег захлопнула за ними дверь, а Тристин опустил Ли на ступени главной лестницы.
Мира ударила кулаками по перилам.
— Ли! О чем ты только думала, когда решила броситься в этот ураган?
Ли обратила взгляд к Мире и тихо произнесла из последних сил:
— Дети не должны терять своих родителей. Никогда.
И потеряла сознание.
Когда Ли очнулась, в глаза ей бросились обои в бело-розово-шоколадную полоску, на гладкой поверхности которых ярко сверкало утреннее солнце. Повернув голову, она краем глаза заметила Миру. Та сидела в плетеном кресле-чаше в другом конце комнаты и читала глянцевый журнал, не подозревая, что Ли проснулась.
— Я что, умерла и попала в ад? — прохрипела Ли.
Бросив журнал на пол, Мира бросилась к ее кровати.
— Почему ты так говоришь?
— Потому что, когда я представляю себе ад, в нем всегда поклеены такие обои.
Мира обхватила себя руками и щелкнула языком.
— Ты впервые попала ко мне в комнату, и это все, что ты можешь сказать?
Ли покрутила головой и осмотрелась. Комната была больше похожа не на спальню девочки-подростка, а на небольшую европейскую квартирку. Мебель в ней, в отличие от остальных комнат, была новой и современной. Личность Миры отражалась в каждом ее сантиметре — кроме обоев.
Насмешливо приподняв верхнюю губу, Ли поддразнила:
— Ну да!
Ли заметила, как Мира поджала губы, стараясь сдержать смех. У Ли вырвался смешок. Тогда Мира тоже не сдержалась и разразилась хохотом.
— Как там твой папа? — спросила Ли.
— С ним все отлично. Было, по крайней мере. Они с мамой внизу, весь этот бардак убирают. А меня выгнали — я выдвинула теорию, что это Большой Боди чем-то разгневан и устраивает сцены.
— Мира, ты просто сущий кошмар, — фыркнула Ли.
— О да. А ты как? Как себя чувствуешь?
— Нормально. Не знаю, с чего вдруг я вырубилась.
Мира присела на край кровати и стала разглаживать ладонями одеяло, под которым лежала Мира.
— Это было очень смело с твоей стороны, так туда броситься.
— Не думаю. Смело было бы, если бы я сначала все взвесила. А я не взвешивала. Просто забежала.
Мира посмотрела на Ли с улыбкой.
— И ты не понимаешь, что это делает твой поступок еще более смелым?
Ли почувствовала, как кровь приливает к ее лицу. Она приподнялась и оперлась спиной на подушку.
— Может, мы спустимся и поможем с уборкой? — предложила она.
— Уверена, что ты сейчас в состоянии?
— Все лучше, чем торчать тут и смотреть на эти обои.
Мира встала и протянула ей руку. Ли осторожно поставила ноги на пол и, держась за Миру, поднялась с кровати. Подошвы ее стоп пронзила такая жуткая боль, что ей показалось, будто она наступила на оголенный провод.
— Может, пока не пойдем? — предложила Мира.
Не в силах вымолвить ни слова от боли, Ли покачала головой и попыталась встать снова. Мира стояла рядом и подстраховывала, пока Ли не обрела равновесие.
— Ну вот, — выдохнула Ли, расправив напряженные плечи. — Кажется, стою. Я пойду впереди, а ты за мной. Идет?
Как Ли ни старалась, идти получалось только маленькими, неуклюжими шажками. Порезы на подошвах были несерьезные, но очень болезненные. Мира шла медленно и каждый раз, когда та морщилась от боли, сочувствующе вздыхала.
Когда они появились на пороге кабинета, Пег с тревогой воскликнула:
— И почему, скажи мне на милость, ты не в постели?
— Я хотела помочь, — ответила Ли. — Не могу лежать там, зная, что остальные работают.
— Умница, — сказал Тристин. — Хочешь, садись за стол и попробуй разобрать весь этот бардак. — Повернувшись к Мире, он добавил: — А вы, юная леди, только словом обмолвитесь о своих проклятых призраках — и будете сидеть в своей комнате до самого Рождества. Это ясно?
Ли обратила внимание на его тон: впервые с того момента, как она приехала в поместье, Мира ему подчинилась без малейшего намека на дерзость. Смутившись оттого, что стала свидетельницей этой сцены, Ли захромала к письменному столу, стараясь ни с кем из них не встретиться взглядом.