Раскрыв ладонь, Ли, как бульдозером, сдвинула мелкие предметы к краям стола. Подняв с пола небольшую настольную лампу и роскошную подставку для двух ручек, она вернула их на свои законные места. Обойдя стол и доковыляв до стула, она скорее не села на него, а упала.
Поправляя стоявший на столе органайзер для канцелярских принадлежностей, Ли случайно заметила под ним уголок какой-то записки. Она приподняла органайзер и обнаружила, что бумажку специально наклеили на его дно: на ней была написана любопытная комбинация из цифр и букв. Догадавшись, что эти каракули — пароль от сейфа, она украдкой окинула взглядом комнату, надеясь его найти.
Неудивительно, но в кабинете Тристина, как и в остальном доме, стены были сплошь увешаны картинами. Однако после урагана все они либо свалились на пол, либо сильно покосились. Если бы за какой-то из них прятался сейф, его было бы видно. В том пространстве, что оставалось между картинами, стояли достающие до самого потолка книжные шкафы. На деревянном полу были разбросаны десятки книг, которые, упав, открыли доступ к задним стенкам полок. Но и те казались сплошными и цельными.
Ли понятия не имела, где может быть сейф.
Тристин обрушил на стол тяжелую коробку с ворохом бумаг.
От резкого грохота сердце Ли екнуло, и она машинально отклонилась назад.
— Ты как? — спросил Тристин. — Как будто мыслями витаешь далеко.
Она заморгала, глядя на него снизу вверх: чувство вины заставляло ее думать, что Тристин заметил ее шпионские проделки. Но, всмотревшись в его лицо, она увидела в его взгляде скорее беспокойство, чем недоверие или упрек.
Вздохнув с облегчением, она ответила:
— Все хорошо. Я просто пыталась вспомнить, от чего потеряла сознание.
Он ей улыбнулся.
— Теперь уже не понять. Полагаю, для тебя все это было ужасающе. Но ты повела себя невероятно смело. Думаю, что, как только опасность миновала, у тебя просто не осталось сил, вот и все.
Было ясно его намерение приободрить ее, но у Ли все равно осталось впечатление, что ее только что назвали эмоционально слабой. У нее загорелись щеки.
— Ты не слишком старайся с этими документами, — сказал Тристин, подталкивая к ней коробку, которую поставил на стол. — Я попрошу кого-нибудь завтра зайти и все разобрать. Но, если не сложно, можешь рассортировать их по типу? Таблицы в одну стопку, текст — в другую. Вот, держи стикеры, — объяснил он и приклеил одну из разноцветных наклеек в верхний угол листа. — Ты бы меня очень сильно выручила.
— Без проблем, — ответила Ли, пытаясь не выдать, каким скучным ей кажется это задание. Но сделать его было нужно.
Чувство долга говорило ей, что, раз она собирается с ними жить, значит, нужно делать и не жаловаться. По крайней мере, так говорила ей мама, когда она ныла, что ее заставляют помогать по дому. От мыслей о маме с папой у нее начинало болеть в груди, и, чтобы не зацикливаться на том, как сильно она по ним скучает, Ли бросилась разбирать документы.
— Как продвигается? — спросил Тристин спустя, по ее ощущениям, часов так десять.
— Почти закончила. Получилось даже собрать несколько отчетов, у них на каждой странице было напечатано название. Я сложила их в одну стопку.
— Замечательно, — ответил Тристин. — О большем я и мечтать не мог.
Ли прикусила губу. Не отрывая глаз от единственного стикера, который она отложила в сторону, она сказала:
— Эм, дядя Тристин?
Слово «дядя» и ее дрожащий голос заставили Тристина отвлечься от того, что он делал, и через всю комнату подойти к ней.
— Я хотела спросить об этой записке. На ней стоит дата: двадцать второе июля этого года. А под датой написано: тридцать восемь тысяч долларов. Просто, эм, двадцать второе июля — это день, когда убили моих родителей.
Мира и Пег замерли. Все трое посмотрели на нее. Ли была уверена, что лицо у нее стало красным, как гранат. Взгляд она приклеила к столу. Вся ее храбрость ушла на то, чтобы спросить об этом клочке бумаги. На парирование потрясенных выражений лиц ее уже не хватило.
— А, — замялся Тристин. — Понятно.
Мира и Пег переключили свое внимание на него.
— Папочка? — поторопила его Мира.
Тристин посмотрел на Миру.
— Это про грузовой контейнер из Бахрейна, — пояснил он, повернувшись обратно к Ли, — страны на Ближнем Востоке. По прибытии сюда его содержимое было отправлено нашему местному клиенту. А утром двадцать второго этот клиент сообщил, что часть груза отсутствует. Бахрейн славится своим жемчугом. Ящика, в котором должно было лежать жемчужин на тридцать восемь тысяч долларов, в контейнере не было, но он значился в отгрузочном списке.