Когда она этим утром вживую увидела мистера Фигероа, в ней пробудился какой-то непривычный интерес, граничащий с надеждой. Ли вскочила с кровати и в спешке оделась. Она твердо решила с ним познакомиться и, если подвернется хоть малейший случай, выведать у него все, что он знает об убийстве ее родителей. Несмотря на то, что ноги у нее по-прежнему были в бинтах и болели, она во всю прыть заковыляла по дому в сад, не собираясь упускать возможность быть представленной этому человеку.
Остановившись у французских дверей, Ли сделала глубокий вдох, чтобы собраться с духом. А затем толкнула створку и выдавила из себя улыбку.
— Доброе утро, — поприветствовала она собравшихся.
— Утро? — ответил Тристин и посмотрел на часы, проверяя, действительно ли все еще было утро.
Ли пропустила эту колкость мимо ушей. Важно сейчас было то, что она стоит перед главой безопасности судоходства Симмонсов — Пирсов — перед человеком, у которого могут быть ответы на ее вопросы.
— Здрасьте, — сказала она, протягивая ему руку. — Вы, должно быть, Маркус Фигероа. Я Ли.
Маркус встал со стула и взял ее руку в свою.
— Мисс Ховард. Приятно познакомиться. Примите мои глубочайшие соболезнования.
Улыбка Ли поблекла и завяла, будто орхидея, которую вынесли на мороз.
Как Мира и описывала, Маркус был очень приятен на вид. В каждой детали его внешности чувствовался европейский шик. Его костюм с иголочки, как предположила Ли, был сшит на заказ. Туфли из дубленой кожи — начищены до блеска. А смуглый цвет лица и жесткие волосы выдавали в нем стопроцентного итальянца. Настораживал только его тон.
Смысл его слов полностью противоречил тому, как они звучали. Ли слышала эту интонацию так часто, что ей хотелось от нее кричать. Этим тоном люди говорили то, что, как им казалось, должны говорить, но не то, что они чувствуют на самом деле.
Формальность.
— Спасибо, — прошептала Ли, хоть и не знала, за что она должна быть ему благодарна.
— Бери стул и садись с нами, — пригласила Пег. — Угощайся сладостями.
Ли выбрала пончик с кремом и постаралась привлекать к себе как можно меньше внимания. Она надеялась, что Тристин и Маркус вернутся к тому, что обсуждали до ее прихода, и, может быть, что-нибудь сболтнут.
— Я как раз рассказывал Маркусу об урагане у меня кабинете, — сказал Тристин.
— Да, — произнес Маркус. — Необычное явление. А твой поступок, как я понял, был прямо-таки геройский.
Ли попыталась не дать сделать себя центром всеобщего внимания и сказала:
— Да ерунда, ничего особенного.
— Позволю себе не согласиться, — возразила Пег. — Если бы ты без колебаний туда не бросилась, Тристин мог бы там погибнуть. А ты побежала спасать его, даже не думая, что рискуешь собственной жизнью.
Ли попыталась увести разговор в другое русло:
— Если я правильно понимаю, мистер Фигероа, вы глава службы безопасности. Увлекательная, наверное, работа?
На лице Маркуса мелькнула неискренняя улыбка. Так улыбаются, когда хотят показаться скромными, но на самом деле выдают в себе только надменность и самонадеянность.
— Прошу, зови меня Маркус. А моя увлекательная работа не такая уж захватывающая, как тебе может показаться. В основном я работаю с документами и занимаюсь поиском информации. Понимаешь, злодея выдает бумажный след. Жуликов чаще сражает не пистолет полицейского, а ручка бухгалтера.
— Зачем тогда преступники вообще ведут документы? — спросила Ли.
— Затем, моя дорогая, что преступления — это большой бизнес. Они должны быть организованны. Эффективны. И чаще всего они превосходят в этом даже законные предприятия. Чтобы функционировать в крупных масштабах, организованной преступности, как любому другому предприятию, нужны горы отчетов, контрактов и квитанций.
— Вы говорите так, будто одобряете все это, — не сдержалась Ли.
— Возможно, немного восхищаюсь. Но не одобряю. Так же, как я восхищаюсь удивительной силой большой белой акулы, но не одобряю то, что она ест людей.
Мира была права насчет Маркуса. Сам он мало интересовал Ли, но она хотела выудить из него информацию о той ночи, когда убили ее родителей. Но пока Пег и Тристин вьются рядом, пьют кофе и каждый раз, когда разговор принимает серьезный оборот, обращаются с ней как с фарфоровой куклой, никаких новых сведений ей не видать. Нужно как-то загнать его в угол наедине.
— Тристин говорил, что вы приехали разбирать бардак в его кабинете. Если понадобится, я с радостью помогу, — предложила она.