Около одиннадцати Эбби потягивается и зевает.
– Думаю, пора спать.
Тут-то я и вспоминаю, что у Кейтлин всего одна кровать.
– Я лягу на диване.
– Зачем? – Эбби таращится на меня, будто я сморозила глупость. – Что за чушь, там же огромная кровать. У этих ребят из передачи дом меньше!
– Ты права.
Она права. Это глупо. Мы же спали вместе на полу миллион раз: у Саймона, у Ника, у всех, у кого ночевали. Дорога в Афины сблизила нас еще больше. К тому же на этой кровати, если захочется, можно лечь на расстоянии трех футов друг от друга.
Это же Эбби.
Хотя есть что-то в том, чтобы делить одну постель.
Она наблюдает за мной, слегка нахмурившись.
– Или я лягу на диване.
– Ни за что. Кейтлин ведь твоя подруга.
– Вообще-то она сестра друга девушки моей двоюродной сестры.
– Ах, ну да. – Я улыбаюсь. – В любом случае в этом нет необходимости.
Нет никакой необходимости.
19
Я просыпаюсь под стук капель дождя. Эбби уже встала и сейчас сидит у изголовья, скрестив ноги и погрузившись в «Гарри Поттера».
Меня немедленно охватывает паника. Трудно объяснить, но меня начинает тошнить при мысли, что Эбби видела, как я сплю. Конечно, она не смотрела специально, а сейчас вообще не поднимает глаз от книги, но я могу думать только о том, как по-дурацки выгляжу во сне. Наверняка у меня рот был открыт. А если я еще и храпела…
– С добрым утром! – Эбби загибает уголок страницы, и я смотрю на нее в притворном ужасе.
– Ты что, только что…
– О боже. – Она пытается сдержать улыбку. – Я должна была догадаться, что ты из этих.
– Из этих? Я что, теперь монстр? – Продолжая качать головой, я смотрю на нее и думаю, что уж Эбби-то в подобном не заподозришь: кудри, сиреневая пижама – воплощение невинности! Но меня не проведешь. – Сейчас я открою тебе страшную истину, но, возможно, ты слышала…
– О закладках. Да, знаю. – Она закатывает глаза. – Ник регулярно читал мне нотации на эту тему. По-моему, за то время, что мы встречались, он подарил мне их около сотни.
– И где эти закладки?
– Естественно, я от них избавилась.
– Потому что?..
– Потому что мы расстались. – Она пожимает плечами. – Все, что напоминает о нем, заставляет меня грустить. Это плохо?
– Почему?
– Ведь это я его бросила. Мне не положено так себя чувствовать, – невесело улыбается она.
– Ты можешь чувствовать что угодно.
– Знаю-знаю, но все сложно.
Вид у нее такой, будто она сейчас расплачется. Может быть, Саймон прав. Может быть, Эбби и Нику не стоило расставаться.
– И дождь идет, – говорит она.
– Да, слышу.
– Как думаешь, они отменят день открытых дверей?
– Не знаю.
– Надеюсь, что нет. Надеюсь, к середине дня распогодится. – Она вздыхает и косится на телефон. – Парни выехали из Бостона. Саймон только что написал мне. Нику, оказывается, дают стипендию еще и в университете Тафтса – там ему тоже очень понравилось.
– Куда они поедут дальше?
– Уэслианский, остановятся у Элис. Завтра – в Нью-Йоркский.
– Саймону понравится.
– Ага. – Она потягивается. – Он такой забавный. Свято верит, что согласился бы сохранить отношения с Брэмом и на расстоянии, но при этом выбрал универ в Нью-Йорке.
– Ну да, – соглашаюсь я, Эбби в ответ слабо улыбается.
Сердце у меня уже не так колотится, как при пробуждении. Мы перебираемся из кровати на диван и к полудню успеваем одеться и позавтракать хлопьями. Дождь переходит в легкую морось; могло быть и хуже. Эбби, конечно, взяла с собой резиновые сапоги: ярко-зеленые в белый горошек.
– Ты знала, что будет дождь?
– Нет, мне просто нравится, как они смотрятся с этим нарядом. Это странно?
– Довольно странно.
Она морщится и легонько толкает меня.
Выглядит она отлично – как настоящая студентка. Я всегда завидовала тому, как она умеет подбирать одежду. Все выглядит очень продуманно. Например, сегодня на ней джинсы в обтяжку, синяя рубашка в клетку, поверх которой надет серый свитер с закатанными рукавами. И, конечно, резиновые сапоги. Когда на мне несколько слоев одежды, кажется, что я под ними что-то прячу.
– Нам нужно в приемную комиссию? – уточняю я, заправляя за ухо прядь волос.