Далее последовало продолжительное перечисление того, что проповеднику дали разные иностранцы: один подарил контейнер куриных окорочков, второй — тридцать мешков риса, другие подарили ему телевизор, холодильник и другую бытовую технику, а также новый джип, и все эти иностранцы говорили: "Пользуйся, святой человек, только молись за нас перед Богом!"
— Да благослови их Господь и дай этим мудрым людям процветания и успехов в бизнесе! — продолжал проповедник. — Сразу после этого благословенного дарения у щедрых и мудрых иностранцев резко пошли дела в гору, и они заработали втрое, вдесятеро больше денег! Хочешь преуспеть — давай мне деньги, и все у тебя будет! Чем больше мне дашь, тем больше денег вернется к тебе, и будет у тебя много-много денег, крутая машина, большой дом, мужская сила будет, женское здоровье будет, потому что тебя Господь благословит!
Прихожане встречали эту проповедь подбадривающими возгласами и одобрительным смехом. Похоже, они прекрасно сознавали, что проповедник блефует, но принимали это изобретательное самовосхваление как часть игры. Некоторые из них, продолжая танцевать, подходили к большой пластмассовой корзине, стоявшей перед сценой и, разжимая кулак, бросали туда мелкие деньги, смятые в комочки; при этом проповедник всякий раз прерывал свою проповедь и торжественно произносил:
— Благослови тебя Господь, дочь моя! Благослови тебя Господь, сын мой! Да снизойдет на тебя благодать Божья!
У меня не было денег, а то обязательно бросил бы ему что-нибудь в эту корзину.
Затем музыканты заиграли тревожную тему. Эби отбивал на барабанах драматичную дробь, а клавишник взял один протяжный трагичный аккорд. Проповедник широко расставил ноги, воздел руки кверху и громогласно воскликнул:
— Пришло время исцеления! Подходите ко мне, дети мои! Ты, иди сюда!
Проповедник положил левую ладонь на лоб стоявшей неподалеку девушке, а правой с силой ударил по ней. Девушка оцепенела и стала заваливаться назад, ее подхватили другие прихожане. Проповедник двинулся вдоль ряда верующих, ударяя их по головам и повергая в обморочное состояние.
"Исцелив" таким способом несколько десятков прихожан, проповедник воскликнул:
— А теперь, братья и сестры, поднимем руки к небесам для общей молитвы!
Музыканты заиграли экстатичное, постепенно ускоряющееся рэгги. Все подняли руки кверху и стали скандировать: "Аллилуйя! Иисус, спасибо тебе!" Подхваченный волной общего праздника, я тоже поднял руки. Здесь происходило что-то живое и настоящее...
В этот момент меня ослепила вспышка света. Невдалеке стоял африканец с гигантским винтажным фотоаппаратом, объектив которого был направлен в мою сторону. Возможно, я был первым белым, который пришел в эту церковь, и они хотели запечатлеть этот исторический момент. Мне было все равно... Искупаться в океане мне сегодня не удалось, но к абсолюту я все же прикоснулся.
ГЛАВА 10
Мой самолет плыл сквозь хлопья белых облаков. Подперев подбородок кулаком, я задумчиво глядел в иллюминатор на безбрежное море из сверкающей на солнце белоснежной ваты и чувствовал удивительную легкость и душевный покой.
Вдруг о стекло прямо перед моим лицом с размаху ударилась черная ворона, сразу превратившись в кровавый мякиш и разбрызгав вокруг себя паутину из красных капель. Вскрикнув, я испуганно отпрянул в сторону.
В этот момент самолет сильно тряхнуло, потом еще и еще, с каждым разом все сильнее и сильнее. Затем где-то рядом раздался взрыв, и самолет стал с оглушительным ревом падать вниз.
Оглянувшись по сторонам, я с ужасом увидел, что в креслах вокруг меня сидели только трупы на разных стадиях разложения. Некоторые умерли совсем недавно, и лишь восковой цвет кожи и неподвижные глаза свидетельствовали об их смерти. У других кожа уже начала расползаться, открывая взгляду гниющую плоть, полную копошащихся червей. Третьи давно превратились в гладкие, изящные скелеты; от тряски самолета их белые кости болтались и падали на пол с глухим стуком, как сухие ветви деревьев.