Лена колебалась. А что ей, собственно, терять?
— Ну, хорошо. Только не на весь день.
— Не парься, всё по красоте сделаю. Ты же гость у нас. Завтра в одиннадцать у входа. Лады?
— Лады.
Ванёк отсалютовал и скрылся в коридоре, насвистывая чунга-чангу. Ещё через час вернулись Ирина и Марина. Кажется, их не было треть рабочего дня.
— Ой, а мы и не знали, что вы тут. Думали, вы на весь день ушли на встречу. Всё хорошо?
— Да, пора браться за дело.
Через час у Лены была назначена встреча с начальником стройки. Нужно обсудить, в какие бригады сколько рабочих ищут, какие там условия, график, кто решает брать или не брать. Она постучалась в кабинет логопеда.
Ирина сказала, что вообще-то начальник стройки — бывший ВДВшник, и Лене стоит держаться поаккуратнее. Илья Борисович оказался худощавым низким мужичком, с седой ровно подстриженной бородой и голубыми глазами. Говорил быстро, мало и по делу.
— И вот ещё что, когда оформлять народ будете, сразу берите контакты жён. И для них отдельно собрание провести надо.
— Это зачем это?
— Чтобы травматизма меньше было. Пальцы по пьяни каждому второму отрывает. А в Забайкалье когда строили, у нас водитель погрузочной машины, которая грузы по семь тонн тягает, уснул и задавил трёх человек. Потом жену вызвали, спросили, почему она его бухим на работу отпустила, а она говорит: «так ему же деньги зарабатывать надо, я его и выпнула». Непонятно, на что надеются. Вы вообще готовьтесь, с пьянством вместе бороться будем.
— Как это?
— Ну, вот так. Обязательно алкотестеры закупим. Чтобы проверять, и на вход, и на выход. Мы раньше на стройках только на вход ставили. Так у них там нычки, дырки какие-то в заборах. Они бутылки там спрячут утром, а потом набираются прямо на работе. Тогда и на выход алкотестеры поставили. Это уже другой разговор. Но только медики, которые тесты проводят, они же местные, жалеют своих, не сдают. Вот так и ходим по замкнутому кругу, за руку ловим. Бутылка здесь дороже жизни.
— И что, в таких местах прямо все пьют?
— Ну, почему все. Большая часть, конечно, пьёт. Кто-то наркоту принимает. Правда среди нормальных мужиков это всё-таки не принято, не по-нашему это, не по-православному. Водка всё-таки роднее. Есть и святые, не пьют, не колются. Они в рабочих посёлках на вес золота среди баб. У каждого — по пять-семь женщин замужних. Пока мужики остальные бухают, жёны их спят со всеми подряд.
Лене все эти разговоры не понравились. Она притихла, покручивая колпачок от ручки.
— Да ладно, вы не волнуйтесь. Здесь, может, и другие порядки. Люди в море ходят. А море пьяниц не любит. Разберёмся. Главное, чтобы они до нас дошли. А там уж мы из них людей сделаем. Я на несколько дней уеду в Южный, там встречи с подрядчиками. Но уверен, что вы тут пока с местными и без меня справитесь. Удачи!
Отправляясь сюда, Лена меньше всего думала про алкотестеры, собрания для жён и оторванные пальцы. Она рассчитывала, что всё-таки завод может реально помочь людям, дать им работу, уверенность в завтрашнем дне. А там, глядишь, и город разрастётся. Скоро восстановят порт, приедут иностранцы. И Крюков превратится в один из аккуратных приморских городков, может, вообще станет как Ливерпуль, со своей четвёркой и футболом. В этом будет и её роль, а значит, всё не зря.
До конца дня Лена составила два объявления. Одно — с приглашением на работу. Другое — с приглашением на встречу в ДК, где можно будет узнать все подробности. Вечером она удовлетворённо выключила компьютер и вычеркнула из календарика за 2011 год ещё один день. Когда она вышла на улицу, синего мотоцикла уже не было.
Глава 13
На следующий день Ванёк подкатил на кряхтящем уазике с трещиной на лобовом стекле, похожей на москита.
— Я думала, мы пешком пойдём.
— Ещё находимся сегодня, не волнуйся.
Лена по привычке, как в такси, залезла на заднее сидение.
— А чего это ты со мной не садишься? Брезгуешь?
— Всему своё время. Мы ещё не так близки.
— Ну, как хочешь. В городе смотреть нечего. Поедем сразу на кладбище, к япошкам.
— На кладбище?
Лене нравилось бывать на погостах, бродить среди аллей, вглядываться в лица на фотографиях, фантазировать, кем были эти люди, что они любили, от чего умерли. Иногда она думала, что так любит бывать на кладбищах, потому что сама и есть кладбище — планов, идей, желаний.
— Кладбон тут недалеко, километра три. А потом на маяк поедем.
Сиденье в уазике было продавленным, неровным, как будто сидишь на галечном пляже. Пару раз их подбросило на кочках, и Лена ударилась головой о крышу.