Лицейская жизнь Пушкина (сборник статей)

По-видимому, совершенно искренно Пушкин выражал свою ненависть к Наполеону:

Вотще впреди знамен бесчисленных дружин
В могущей дерзости венчанный исполин
На гибель грозно шел, влек цепи за собою:
Меч огненный блеснул за дымною Москвою!
Звезда губителя потухла в вечной мгле.
И пламенный венец померкнул на челе!
Содрогся счастья сын и, брошенный судьбою,
Он землю русскую невзвидел под собою…

Характерна подчеркнутая тема войны за свободу народов:

Сразились. Воспылал свободы ярый бой…
…………….
И, чела приподняв из мрачности гробов,
Народы, падшие под бременем оков,
Тяжелой цепию с восторгом потрясали
И с робкой радостью друг друга вопрошали:
«Ужель свободны мы?.. Ужели грозный пал?»

Также Пушкину принадлежит и картина мирного будущего:

И придут времена спокойствия златые,
Покроет шлемы ржа, и стрелы каленые,
В колчанах скрытые, забудут свой полет;
Счастливый селянин, не зная бурных бед,
По нивам повлечет плуг миром изощренный;
Суда летучие, торговлей окриленны,
Кормами рассекут свободный океан.

В этих стихах чувствуются отклики разговоров о том ущербе русскому сельскому хозяйству, который нанесла ему континентальная блокада. Речь о морской торговле в данном случае не случайна и не вызвана идиллическим тоном похвалы миру.

Последним большим посланием, писанным в Лицее, является послание к Жуковскому конца 1816 г.:

Благослови, поэт!.. В тиши парнасской сени
Я с трепетом склонил пред музами колени…

Надя Рушева. Пушкин-лицеист.

Стихотворение это подписано «Арзамасец» и, по-видимому, связано с подготовкой сборника стихотворений, который Пушкин собирался представить на суд Жуковского. Послание адресовано Жуковскому как секретарю «Арзамаса» и имеет в виду всех арзамасцев в совокупности. Ожидая поэтического благословения от Жуковского, Пушкин не забывает упомянуть и об ободрении, услышанном им от Карамзина, Дмитриева и чтимого арзамасцами Державина.

В арзамасском духе описывается «Беседа» Шишкова как пристанище врагов просвещения. Характерна литературная генеалогия «Беседы», определяющая историко-литературные взгляды Пушкина. «Два призрака», которые «склонились главами» над толпами беседчиков, — Тредиаковский и Сумароков. Если первое имя уже не имело защитников, то Сумароков еще пользовался уважением и признанием в кругу членов «Беседы». Пьесы Сумарокова (например, «Хорев») оставались в репертуаре русских театров до начала десятых годов.

Мы вернемся еще к этому стихотворению, когда будет идти речь об отношении Пушкина к «Арзамасу». Здесь ограничимся общими предварительными замечаниями.

В этом стихотворении уже появляются слова-лозунги, характеризующие обе партии. С одной стороны, это «невежество», «непросвещенье», «тьма», атрибуты всего отсталого, с другой, — «вкус», «ученье», «истина», «свет». Перечисленные слова прикреплялись к «Беседе» и к «Арзамасу», но общественное их содержание было еще не очень точно и не особенно богато. Только в дальнейшем «просвещение» и «свет» становятся синонимами гражданской свободы в противоположность произволу и деспотизму.