Балы и обеды были и похожи, и не похожи на анфийские. Например, составом гостей — среди сверкающих, как и при дворе императора, красотой и бриллиантами дам, и импозантных разряженных мужчин мелькали порождения Бездны, только внешне напоминающие людей, но тоже наряженные, и блистающие драгоценностями. Разницы между человеком и демоном не делалось — все были равны. Более того, избалованные анфийские красавицы, зачастую, соревновались за внимание и любовь уродливых, в человеческом понимании, демонов.
Блюда подавались тоже необычные — к примеру, торт в виде головы императора Джайлса Четвертого, или блюда, изображающие человеческие органы… Правда, приготовлено это все было из самых лучших продуктов — никакой мертвечины, крыс и тому подобного, как раньше думалось Алисе. Но, главное, на этих праздниках было то, ради чего, кроме власти и золота, обещаемых им, и примыкали к Хейлу низменные натуры. Здесь процветали пороки — азартные игры, жестокость, разврат, курение дурманящих трав… Был игорный зал, где, если вы проигрывали все деньги, можно было поставить свою душу, то есть, стать вечным рабом лорда, и играть дальше. Или, заложить жизнь — проигравшего убивали.
Во дворце Короля Бездны были и беседки, наподобие тех, которые можно найти во дворце Джайлса. И уединялись в них с теми же целями, как зачастую и в Кармии — что бы предаться разврату. Но, у Хейла можно было не боятся, что тебя застукают, и опозорят на всю Анфию — все, что происходило в Бездне, в ней и оставалось. А после различных увеселений гости отправлялись на главное действо — жестокую охоту на людей…
Лорд и королева во всем этом участия не принимали, хотя постоянно находились в Главном зале. Хейл презирал людей за низменные пороки и страсти, хотя и поощрял их. Алиса тоже считала гостей короля, и их развлечения, мерзкими. Она была обязана присутствовать на праздниках, как одно из украшений дворца Хейла — он ею хвастался, ибо ни один правитель Земель Рассвета не имел такую красивую супругу. Лорд и королева, в непотребствах не участвующие, знали все тайны и пороки важных гостей, и пользовались этими знаниями в своих целях.
Впрочем, Алисе нравились азартные игры, и она часто играла вместе с гостями.
Была у королевы и обязанность — открывать, вместе с Хейлом, бал. Они появлялись под звуки рога, вставали в пару, кружились под музыку, а потом к ним присоединялись гости. Алиса, не смотря на свою любовь к балам, во дворце лорда на праздниках не танцевала (не с кем), кроме одного, первого вальса-открытия, но и этот танец был для нее мучителен — потому, что ей приходилось обниматься с мужем, и ощущать жар его ладоней на своем теле.
Алиса была роскошной вещью Хейла, красивой безделушкой, но не слишком ценной… Он давал ей, как обычной служанке, различные поручения, которые обычные служанки выполнить не могли. И королева должна была действовать немедленно, и беспрекословно, иначе ее ждало жестокое наказание.
Глава шестнадцатая
ПУСТЫНЯ
… Первым важным заданием, полученным от короля, было пробудить Иниго. Темных Хейл послать в разрушенный город, где покоится тиран, не мог — у гробницы спящего древнего правителя магическая защита, и попасть туда мог только человек. Человек с сильной магией. Красная жемчужина давала Алисе большую силу, такую, какая разбудит Иниго.
Хейл снабдил королеву инструкцией, дал подробную карту, и она отправилась в путь.
Вначале путешествие казалось не очень обременительным, хотя обещало быть долгим. Несколько раз приходилось останавливаться на ночлег в постоялых дворах, которые Алиса терпеть не могла. В одном маленьком городишке пребывание в гостинице не было столь неприятным, потому что королеве довелось увидеть танец местной девчушки, который она исполняла для постояльцев — необычный, завораживающий, страстный, навевающий грусть, легкую и светлую, словно первая любовь…
— Как тебя зовут? — спросила Алиса, кидая девушке монетку.
— Жасмин! — ответила танцовщица.
Алиса решила — на обратном пути заберет девочку с собой! Пусть танцует для нее, на зависть всем! И научит герцогиню двигаться так же, как она, и этой чарующей магии танца! Что Жасмин не согласится, Алиса даже не думала — не пропадать же таланту в такой дыре!