- Папа, - позвала ЭРин, - твоя дочь здесь.
Хлипкая деревянная дверца, обклеенная новой бумагой, дрогнула и рывком отодвинулась. Выглянула седая голова, дверь раскрылась шире, и на крыльцо вышел крепкий сутулый пожилой мужчина. Украдкой выдохнув, Ким выпрямившись, подобрался. Пока хозяин ханока одевая обувь, стоявшую на каменной приступке, спускался с нее, ЭРин подошла к нему желая поддержать, но старик отмахнулся, и направился к гостю, близоруко разглядывая его.
- Что за красавчик? – недовольно спросил он дочь, когда Ким поклонился, приветствуя его. – Звезда дорам? Ты сказала, что с женихом приедешь.
- Папа, это мой жених, - нерешительно представила его ЭРин.
- Жених? – недовольно хмыкнул ее родитель, разглядывая Кима. – Разве он защитит тебя? Это его надо будет защищать.
Дочь виновато опустила глаза, а старик между тем продолжал выговаривать, словно никакого жениха рядом не было.
- Знал я, что ничего путного не найдешь в этом своем Сеуле, - ворчал он, нисколько не заботясь о том, что гость все слышит.
А Ким наблюдая за ним, по достоинству оценил характер будущего тестя. Поставив сумку на землю, одернув полы пальто, он низко поклонился, как положено жениху и будущему родственнику.
- Позвольте представиться. Ким Чон Даль. Сирота. Работаю на госслужбе. Мне тридцать пять. Живу в Сеуле, имею квартиру.
- Снимаешь? – ворчливо, но все же заинтересованно уточнил отец ЭРин, окинув его не доверчивым и не очень дружелюбным взглядом.
- Нет. Кредит за нее выплачен, и я могу позволить иметь семью. Прошу вас, отец, быть моим гостем в Сеуле.
- Ну, хоть не нахлебник и то ладно, - проворчал старик. – Заходите, - пригласил он, ни к кому конкретно не обращаясь, и ушел в дом.
Когда молодые люди вошли в небольшую гостиную, они смогли как следует поприветствовать старшего, опуститься на колени и трижды поклониться, после чего отец прогнал ЭРин на кухню, велев принести стряпню, что была приготовлена к их приезду, а сам принялся за «жениха». Расспрашивал понемногу обо всем, Ким почтительно отвечал. Пока они беседовали, ЭРин накрывала на стол.
- Значит, ты какой-то там офисный работник? – с пренебрежением хмыкнул отец, выслушав его. – А вне своей конторы, что делать умеешь? Уволят тебя и что тогда? Как семью кормить будешь?
- Зачем думать о таком заранее, тем более в такой день, - улыбнулся Ким, и, взяв пакет с коньяком, что привез с собой, услужливо протянул его будущему тестю. – Примите, прошу вас. В следующий раз привезу то, что вы захотите.
Отец глянул на дочь и та, перехватив пакет из рук Кима, поставила его на пол у стола.
- Мне твои подарки ни к чему, как и разговоры ни о чем. Включи телевизор, - сварливо велел он дочери, отвернувшись от «жениха», потеряв к нему всякий интерес.
ЭРин, щелкнув тумблером, включила старенький видавший виды телевизор с широким громоздким кинескопом.
- В следующий раз, привезу для вас новый телевизор, отец, - склонившись в его сторону, пообещал Ким.
- Мне он ни к чему, - недовольно отрезал старик. – Все равно слепой, ничего не вижу, а слышу все прекрасно. Так что помолчи, не мешай слушать.
Казалось, столь открытое пренебрежение не обескуражило и не оскорбило Кима. Он не то чтобы делал вид, что не замечает этого, а принимал спокойно. Положив руки на колени, он вместе с отцом внимательно выслушивал последние новости, вглядываясь в мутное рябящее изображение старого телевизора. ЭРин подавила вздох: сколько он собирается терпеть вздорный характер ее родителя? Если самой ЭРин было тяжело и неудобно с собственным отцом то, каково терпеть все это постороннему, нисколько не заслуживающего подобного отношения к себе.
Но дело было даже не в этом: чем дальше она видела старания Кима, тем больше страдала от всего этого фарса. Ей было больно сознавать, что все это не по-настоящему, понарошку. Страдала бы она так, если бы вместо Кима оказался Пак Ю? Скорей всего ей было бы стыдно из-за капризов и обидчивости жениха, да и отец не долго потерпел бы его, как и Пак Ю ее отца. А тут своенравный характер отца наталкивался на невозмутимость и необъяснимую выдержку Кима. Хорошо, что она все-таки встретила Пака Ю, чтобы сравнить его и свою детскую влюбленность к нему с Кимом и тем чувством, что он вызывал в ней, хотя это чувство было сродни боли. Сейчас Пак Ю виделся жалким подобием и слабой копией мужчины, каким оказался Ким. Сколько помнила ЭРин Пак Ю одевался как крутой и вел себя соответственно, стараясь казаться брутальным. А на самом деле был всего лишь, испорченным маменькиным сынком, играющим в мачо. Ким старался ничем не выделяться и одеждой тоже, но как же от него захватывало дух.