§ 63. ЕДИНОВИДНОСТЬ ПОЗНАНИЯ КАК СОБЫТИЯ УНИВЕРСАЛЬНОГО ОТНОШЕНИЯ
Такая онтологическая позиция, пусть даже она представляет собой некоторую эмпирическую возможность, а не объективную аподиктическую достоверность, все же остается в рамках эмпирической реальности. Она не может быть приведена к априорным началам и законам путем рационального абстрагирования. Пространство Бытия скрывается за пространством личного присутствия Бога и личного присутствия человека, отождествляется с динамичным фактом этого личного отношения. Если прибегнуть к феноменологической терминологии, то можно сказать, что "горизонт" проявления (человеческая личность) и феномены (создания божественной Энергии) суть два члена отношения, в границах которого выражается онтологическая проблема. Всякое бытие (реальность сущего и совокупность всего происходящего в пределах реальности) вмещается в единовидность события личного отношения, связывающего Бога и человека. Сущее — это "вещи", "творения" божественной энергии, являющие личное божественное Присутствие. Они образуют формы и структуры красоты, то есть космос - упорядоченное, благоустроенное целое, эротический призыв Бога к личному отношению. И вся совокупность событий космического и исторического становления есть стремление к принятию или, наоборот, отвержению этого личного призыва к общению тварного с нетварным: экзистенциальное событие личной свободы в его реальных космических измерениях.
Таким образом, представление о способе бытия не становится бегством от проблемы сущности. Оно не оставляет места мистицизму сущности, в котором ее самосокрытие интерпретируется как темпорально–онтическое проявление или мысленное схватывание не–проявления, то есть потаенности, Ничто. Учение о способе бытия сосредоточивает онтологическую проблему в экзистенциальном событии личного отношения; а это событие всегда есть уникальная эмпирическая возможность, а не условно обозначенная явленность.
Возможность личного отношения связана с изначальным "определением" человека, с тем, чтó прежде всего есть человек: возможность эротического самопревосхождения и любовного общения. Говоря "возможность", мы признаём, что может иметь место и обратное: не–превосхождение, эгоцентрическая замкнутость в субъективном видении явленности феноменов а–логичного мира. Во втором случае истина сущих есть осознание и условное обозначение выхода из потаенности, или Ничто, а познание — "семиологическая" условность. В первом же случае истина — это эротическое изумление, открытие личностного измерения мира, а познание — нравственно–динамичное событие, телесное и духовное усилие аскетического самоотвержения и любовной самоотдачи. Познание мира возможно только в динамично–личном отношении человека с Богом. Мы познаем вещи не посредством условных обозначений, отождествляя предмет с понятием или определяя понятием временную явленность, чтобы в практическом пользовании сделать ее доступной с помощью слухового образа. Нет, мы познаем вещи как динамичные проявления личной Энергии Бога, как логос этой Энергии, как призыв к личному эротическому отношению с Богом. И познание этого призыва уже есть эротическое участие в отношении, уже есть эрос как единственный способ существования, единовидность и полнота бытия и знания.
§ 64. РЕЧЬ И ЯЗЫК — ЯЗЫК И ЭРОС
Познание как личное отношение выражается речью (λόγος). Однако речь не ограничивается сопряжением семантического содержания субъективных актов понимания с тем языковым выражением, которое утвердилось в условном обиходном языке. Она располагает более широкими возможностями для того, чтобы выразить личное отношение и реализовать личностное познание. Эти возможности игнорируются как феноменологией, так и лингвистическим неопозитивизмом. Обе эти школы культивируют такую точку зрения, в которой личность низводится до объективированной индивидуальности, отчуждается в качестве социальной или психологической единицы. Однако они не продвигаются к тем выводам, каких требует речь эроса, речь искусства, речь в словах и за пределами слов ("слово в слове"[510]), непосредственная речь телесного высказывания человека[511].
510
"The word within a word unable to speak a word ..." ("Слово в слове, бессильное сказать хоть слово..."). T.S. Eliot, Gerontion.
511
Ср.: Григорий Нисский. Против Евномия. II, PG 45, 980 (W. Jaeger, Gregorii Nysseni Opera I, p. 285): "ἔστίν δὲ ὅτε καὶ διανεύοντες μόνον τò πρακτέον τοῖς πέλας διεσαφήσαμεν καὶ τὴν ἐν τῇ ψυχῇ προαίρεσιν καὶ ὀφθαλμòς τοιῶσδε διατεθεὶς ἐνεδείξατο καὶ χειρòς ποιὰ κίνησις ἢ ἀπεῖπέ τι τῶν γινομένων ἢ κατεδέξατο... Οἱ σώματι περιειλημμένοι τὰ κρυπτὰ τῆς διανοίας κινήματα καὶ δίχα φωνῆς ἢ ρήματος ἢ τῆς ἐν γράμμασιν ὁμιλίας πολλάκις τοῖς πέλας γνωρίζουσι καὶ οὐδεμίαν ἤνεγκε τῷ σπουδαζομένῷ πράγματι ζημίαν ἡ σιωπή" ("Ведь иногда мы одним только кивком головы вполне проясняли для ближних, чтó дóлжно делать, и какова их душевная склонность; и определенным образом направленный взгляд служил пояснением; и некоторое движение руки либо отвращало от чего-то из сотворенного, либо указывало на него... Пребывающие в теле часто распознают в ближних тайные движения мыслей даже помимо голоса, речи или письменной беседы, и это молчание не чинит никакой помехи ревнующему о деле").