Психологические исследования показывают, что при принятии решений важное значение имеют такие личностные черты, как склонность к риску, уровень самоконтроля, импульсивность, ригидность и внушаемость. При этом большую степень риска при выборе предпочитают люди агрессивные, с сильной потребностью в лидерстве, самоутверждении. Осторожные стратегии поведения избирают лица более высокого интеллектуального уровня, а также склонные избегать неудач. Не стремятся к рискованным решениям и лица, имеющие большой жизненный опыт. Эти психологические особенности в равной мере касаются и преступного поведения.
Как уже говорилось выше, многие решения оказываются неадекватными действительным ситуациям. Дело в том, что далеко не всегда сравнение вариантов осуществляется достаточно рационально; в результате предпочитается ошибочный путь (учтем к тому же, что во всех криминологических исследованиях речь идет о разоблаченных преступниках). Будущему преступнику мешают продумать свои действия невысокий интеллект, страх, нервное напряжение, искаженное восприятие реальной обстановки, а нередко и такие факторы, как алкогольное опьянение, психические аномалии и многое другое.
Как показали исследования О. Л. Дубовик, 13,6% убийц и 21,9% разбойников колебались перед принятием решения о совершении преступления, что объяснялось в основном страхом перед наказанием или боязнью огорчить близких. В то же время 18,2% убийц считали, что им не удастся скрыть свое преступление, и потому некоторые из них намеревались после совершения преступления явиться с повинной или покончить с собой. Все эти цифры относятся к лицам, которые, несмотря на свои колебания и сомнения, все же совершили преступления. И хотя мы точно не знаем, какое число лиц, имеющих преступное намерение, в результате колебаний полностью отказалось от совершения преступления, все же можно сделать вывод о сдерживающем значении уголовного наказания как общей превенции преступлений. Естественно, что это сдерживающее значение понижается у людей, склонных к аффективному и импульсивному поведению, которые чаще руководствуются эмоциями, чем рассудком.
Что изменилось в процессе принятия преступных решений за последние годы? Можно отметить два наиболее заметных явления. Во-первых, это рационализация и усложнение преступных акций, а соответственно и решений, принимаемых в сфере экономических преступлений. Вместо банальных ограблений получили распространение изощренные финансовые махинации, а они невозможны, если решения принимаются «на авось». Во-вторых, это высокая импульсивность и ситуативность решений в сфере насильственной преступности, что объясняется увеличением числа лиц, испытывающих на себе ситуацию отчуждения, фрустрации, разрушенных жизненных планов и надежд.
Таким образом, общее ухудшение криминогенной ситуации связано с повышением опасности (и действенности) принимаемых преступниками решений. Это в известной степени, как уже отмечалось выше, связано с перераспределением в населении доли лиц с определенными чертами характера: в обстановке переходного периода преступная среда «отбирает» лиц жестоких, беспринципных, агрессивных, готовых на все. Определенные свойства характера если и не детерминируют, то способствуют формированию преступного поведения, в том числе в его наиболее опасных формах. Они же проявляются и на стадии исполнения преступного замысла.
Беспринципность, сочетающаяся с корыстолюбием и цинизмом, с пренебрежением к чужим интересам, теперь все чаще встречается и у людей, вроде бы достаточно респектабельных и занимающихся по своей профессии общественно полезной деятельностью.
В одном из рассказов В. Токаревой описывается ситуация, когда на операционном столе оказалась погибающая от потери крови из-за несчастного случая молодая женщина (Елена).
«Врач, не торопясь зашивать кровоточащую рану, спрашивает ее:
— Проплачивать будете?
— Что проплачивать? — не поняла Елена.
— Все. Бинты. Манипуляцию.
— Я же умираю... — слабо удивилась Елена.
— Финансирование нулевое, — объяснил врач. — У нас ничего нет.
— Но руки у вас есть?
— А что руки? Все стоит денег.
Елена заплакала в первый раз. Она поняла, что ее ничто не спасет. Последняя кровь уходила из нее. А у этих двоих нет совести. Им плевать: умрет она или нет. Им важны только деньги.
Большая часть ее жизни пришлась на советский период. И там, в Совке, ее бы спасли. Там все работало. Работала система, и были и бинты, и совесть. А сейчас система рухнула, и вместе с ней рухнула мораль. Если человек верил в Бога, то ориентировался на заповеди. А если нет, как этот врач, — значит, никаких ориентиров. И придется умирать».